Люциан Ферр: Зло Должно Быть Повержено

Правда, иногда случались проколы. Например, в народе стали ходить слухи о появившейся в столице Гильдии. И это была не простое сообщество честных граждан. Нет, Гильдия объединяла всех преступников столицы. И все бы ничего — система правосудия должна была легко перемолоть их всех, но не тут то было. Гильдия нашла какой-то способ преодолевать охранные заклятья, скрываться от поисковых и без труда справляться с любым количеством мортов. Хотя возможно это были только слухи.

А вот в реальности другого примера сомневаться не приходилось. Эрик Рыжий. Этот человек несколько лет назад то ли от отчаяния, то ли от природной жадности собрал отряд из подобных ему крестьян и отправился в леса подстерегать неосторожных путников. И через некоторое время стражники выследили бы их да перебили. Но нашла на камень коса — Эрик, к своему великому счастью, решил не размениваться на мелочи и засел в самом большом лесу Империи. Кроме необъятных размеров, Призрачный лес обладал еще не одним десятком отличительных черт, одной из которых была враждебность к магии. По неизвестной причине лес напрочь отторгал чародейство. Слабые чары он уничтожал, а сильные очень заметно подавлял. Таким образом получалось, что разыскать Эрика Рыжего в лесу с помощью магии не представлялось возможным. А от собак разбойники умели хорошо прятать свой след.

Почувствовав неуязвимость, Эрик во всеуслышание объявил, что он борется с тиранией черных магов и мерзким узурпатором — их главой. После чего принялся с удвоенной силой обирать проезжающих через лес. Хотя надо отдать ему должное — он никогда не забирал у людей все. А тем, у кого ничего не было, даже давал некоторое количество золота из «заработанного». Такой подход сделал благородного разбойника очень популярным в народе и власти сильно заволновались. Но поделать ничего не могли — лес продолжал гасить любые попытки магического поиска, а простые люди не собирались предавать своих благодетелей. В итоге получалось, что купцы вынуждены были платить разбойникам за проезд через их лес, а властям ничего не оставалось кроме как бессильно скрежетать зубами. Ведь расправиться с Эриком и его людьми можно было лишь спалив весь лес. А на такие траты ценной древесины император пойти не мог.

Думаю, именно это Вирсэн вспоминал, тихонько поскрипывая зубами под тяжестью накупленных Катриной «мелочей». Хотя дело было не только в весе, но и что гораздо важнее в удобстве. А его в данном случае не наблюдалось — «мелочи» так и норовили вырваться из общей кучи и упасть на мостовую под ноги толпе. Поэтому парню приходилось проявлять немалую сноровку, дабы избежать конфуза. И надо сказать, радости Вирса не было предела, когда девушка объявила о том, что она де устала и что парню выпала высокая честь проводить ее до дома. Услышав это, он даже чуть не прослезился от счастья и сперва хотел даже обнять Кэт. Но, немного подумав, сообразил, что рискует разронять при этом с таким трудом оберегаемые покупки. Поэтому вместо объятий решил ограничиться полным искренней благодарности взглядом. Который девушка сразу же заметила и поняла его по-своему.

— Ты у меня чудо! — объявила она, чмокнув парня в щеку, и поспешила домой.

Вирсэн же, окрыленный поцелуем и мгновенно забывший о своей усталости, неудобном грузе и много о чем другом, двинулся за ней следом. Где-то через пятнадцать минут они выбрались с площади и дело пошло гораздо быстрее. В смысле они теперь смогли двигаться быстрее, чем девушка не преминула воспользоваться. Так что Вирсу пришлось сильно напрячься, чтобы не отстать от подруги и при этом не уронить ничего на землю. И ему это удалось — до дома Катрины они добрались быстро и без происшествий. Здесь девушка перегрузила свои покупки на слуг и когда те, сгибаясь под их тяжестью, ушли, повернулась к Вирсу…

Он улыбнулся ей, она улыбнулась ему и… Ничего за этим не последовало, потому что из дома появилась мать девушки, и Вирсэн был максимально вежливо, но между тем абсолютно непреклонно выставлен вон. Тяжело вздохнув, парень поочередно помянул всех темных богов, испортивших ему такой замечательный день, и медленно поплелся домой. Медленно потому, что тренировку сегодняшнюю он пропустил, а нагоняй по этому поводу получать не хотелось. А еще больше не хотелось получать дополнительный час усиленных тренировок. Конечно, и то и другое было неизбежно — Вирсэн прекрасно понимал, что как бы медленно он ни шел, но в итоге его путь подойдет к концу и никакие подарки и умасливание не спасут его от, говоря откровенно, заслуженного «наказания». Но это понимал разум, а все остальное естество изо всех сил упиралось в саму реальность лишь бы хоть немного отдалить неизбежное. Не то чтобы Вирс боялся отца. Нет, он любил его, уважал и разумно опасался. В свои шестьдесят три этот старик на семи тренировочных поединках из десяти (а то и чаще) побеждал Вирсэна. И нрав у него был далеко не самый мягкий. А с годам стал еще хуже. Мне даже стало казаться, что, постарев, Варно немного сошел с ума.