Екатерина Пекур - Дети Мира

Как я могла так рисковать Адди-да-Карделлом?! О чём я думала?! Каким сантиментами оправдывала свои действия?! Я же взрослый человек, и мозги мне доселе не изменяли. Ну и вот, изменили. Нельзя же было так отдаваться безусловным рефлексам, когда на кону стояла безопасность и существование целого города!!! Целой Страны!!! Меня ожёг стыд. Разум мой, ты где был, а? Не то чтоб меня мучила совесть за необыкновенный миг в гроте над рекой. Нет, я не жалела ни об одной секунде рядом с Каруном. Он был во всём достоин уважения и восторженного трепета, которые он у меня вызывал с первых дней нашего знакомства. Он на самом деле неожиданно оказался тем единственным человеком, рядом с которым я бы хотела жить и умереть. Но меня мучила неизбежность трагического конца наших отношений. Она и нагрянула. Я должна была его убить. Обязана была. Но фактически я даже в мыслях не могла примерить на себя такую роль…

В общем, уснуть мне, конечно, не удалось, однако ночь пришла, и я двинулась в путь.

Приземлившись у магистрали, я сориентировалась по дорожным указателям. По всему выходило, я оказалась где-то в районе Зирайи, оттуда до Города Мудрости было пуней сотен шесть или семь. В общем, не ближний свет до столицы, а если Карун смог воспользоваться транспортом, он уже сильно опережал меня. Взмыв в воздух и кое-как ориентируясь по огням на магистрали, я устремилась на юго-запад.

Я мчалась, пока хватало дыхания. Потом опускалась, отдыхала и снова трогалась в путь. А если он тоже добирается на перекладных..? и это как раз я его опережаю..? но ответы было взять неоткуда, итак я унимала бешенно стучащее сердце и снова наматывала расстояние. Днём я пряталась и пыталась отдохнуть, но мне это скверно удавалось. Если я и умудрялась заснуть, меня мучили кошмары, а однажды я проснулась, тиская себя за плечи и повторяя имя Каруна…

На исходе вторых суток пути, ночью, я увидала на горизонте огни Города. Опустившись, я привела себя в порядок. Скользя по мокрой глине, я умылась в ледяной воде Хины, причесалась. Час спустя я вошла в Город Мудрости, движимая идеей если не спасти Мир, то хотя бы уберечь его от большой глупости.

Побродив по тёмным улицам, я набралась решимости и приблизилась к большому зданию на улице РинногЗйи, 8. Сев на скамейку в парке, я какое-то время сидела неподвижно, глядя на толстые сине-серые стены, суровые колонны и высокие окна в крепких переплётах, сотни раз крашенные серой же краской и кое-где зарешеченные. Бюро третьего линейного отдела Города Мудрости. Интересно, многие ли об этом знают. В окнах кое-где горел свет, и я смотрела на них, пытаясь припомнить, где находился аскетичный и захламленный кабинет да Лигарры. На третьем этаже, а из окон был виден огромный старый вяз. Но мысли мои разбегались. Кроме пары окон, в здании было тихо и темно, ничего не происходило, молчали стены, дремали мобили на стоянке, темнели деревья садика — а потом я увидела тусклый свет, пробивавшийся ещё из одного места. Из краешков полуподвальных окон, грязных и забранных многими слоями сетки.

Неожиданно меня охватил ужас.

Подвал третьего отдела. И я сижу тут напротив — бриз, одна, безо всякой защиты!!! Скользнув со скамейки, я попятилась в темноту, поминутно оглядываясь через плечо…

Впрочем, полквартала спустя я начала приходить в себя. Надо размышлять спокойно. Я никак не смогу проникнуть внутрь здания бюро — да и то сказать, если Карун сдал меня, это будет хуже, чем самоубийство. Где жил Карун, я не знала. Он что-то упоминал о съёмной квартире в районе Луарры, но я могла блуждать по её узким улочкам до посинения — и так и не угадать, где этот дом и эта квартира. Хотя я примерно знала, где располагались ведомственные дома КСН (это было наподалёку от Луарры, в Рон`йялле), но да Лигарра обитал не там. Что, кстати, тоже наводило на мысли. О попытках выгородить для себя личное пространство. Вообще, чем больше я размышляла о его поведении и жизни, тем страннее мне казался его выбор профессии. Как он вообще уцелел на этой работе — с таким ярким характером и постоянными попытками спасти всех от большого зла злом куда меньших размеров. Притом попытками весьма худо замаскированными. Что его спасало от неприятностей? — разве что факт, что ни одного правила формально он так и не нарушил. И изо всех ситуаций выходил с блеском, ещё и выслуживаться успевал. До сих пор. Нет, у нас с ним однозначно было что-то общее. Нас обоих привело в сферы, откуда (даже захоти мы это) нам было нельзя сбежать — а мы оба были слишком честно воспитаны, чтобы отступить от выполнения долга. Но если мне с медициной было как-то проще, то с Комитетом во всех смыслах шутки плохи. Особенно если долг заставил тебя дослужиться до синих глубин. Но я, конечно, могла ошибаться.