Анна Котова: Время Изерлона

— Тяй! — напомнил Рэнни.

Хайнессен. Капитуляция

О пенсии не думай свысока,

Настанет день — и, улыбнувшись весело,

Погоны сняв, махнешь рукой: "Пока!"

На пенсию, на пенсию, на пенсию!

Неизвестный автор ранней космической эры

Всегда искал он леди Бланчефлер и всегда был верен только ей одной. Но найти ее он не мог, пока не пришло назначенное время.

Роджер Ланселин Грин

Апрель 803-го звенел птичьими голосами и шелестел молодой листвой. Солнце еще не жарило, только ласково грело. В такой день хорошо выходить на свободу… мда, ты уж скажешь так скажешь. Но что есть отставка, как не свобода? Форму повесим в шкаф — пусть напоминает о славном военном прошлом, надоевшем до самых печенок. Министерство разгребания никуда не делось, но в общем и целом мы таки разгребли большую часть наших военных дел. То, что еще не завершено, вполне обойдется без меня. Решать, конечно, Юлиану и миссис Ян, но, думаю, они со мной согласятся — Соул отличная кандидатура на этот ассенизаторский пост. Серьезен, вдумчив, ответственен, вилы в руках удержит… А я пошел на волю. Хватит с меня. И мне, между прочим, совершенно не стыдно.

И я наконец перееду в пригород. Дом уже присмотрен, и первый взнос внесен. Хороший дом, с большой террасой и с садом. Что немаловажно — с террасы не видно ни улицы, ни соседних участков. Благодать.

Заманить бы еще туда одну особу… и лучше бы именно — одну. Без ее семьи, семья — это чуть позже.

И у меня, разумеется, есть план. Стратег я или не стратег?

Она, правда, упорный противник. Ей-богу, проще было воевать с кайзером.

Аттенборо посмотрел на часы. До начала операции сорок минут.

Конечно, ни одно сражение никогда не идет так, как намечалось. Это только наш адмирал умудрялся предвидеть все. И то не всегда. А я не гений. Но, не скромничая, — небесталанен. Будем действовать по принципу Наполеона: ввяжемся в бой, а там поглядим.

— Алло, Мэй, это Дасти. Мне нужна твоя помощь. Да, думаю, без тебя никак не обойтись. Видишь ли, я съезжаю с квартиры… собственно, уже съехал. Запиши адрес и приезжай. В жизни не обставлял домов, так что… Э нет, не рассказывай мне, как ты ничего не понимаешь в домоводстве. Мне нужен женский взгляд и совет. Ага, жду.

Действительно, отличный дом. Два этажа, холл, терраса, в кухне пока только плита и раковина. Гулкие пустые комнаты. В холле свалены коробки с барахлом. Мебели еще нет, собственно, с ней и следует определиться. Пока только несколько книжных полок, письменный стол, вертящийся стул и пожилой складной диван. И комм уже подключен, а как же — отставному адмиралу не терпится начать разбирать свои черновики. Вон он, возится возле своих пожитков, ругаясь сквозь зубы — забыл, где что лежит.

— Подвинься, — проворчала Мари. — Если ты будешь случайно совать нос то туда, то сюда, мы не найдем нужную коробку до следующей весны. Будешь отодвигать те, что пока не нужны, в тот угол. Дасти! Убери руки, мешаешь… Дасти… да погоди же ты, кажется, вот оно… Дасти!..

Картонная коробка завалилась на бок, и по полу веером разлетелись бумаги.

— Вот же!.. — с чувством сказал вице-адмирал.

Ползали по полу, собирали рассыпавшиеся листы.

— Ты бы их нумеровал хотя бы, — пробормотала Мари. — Как теперь разберешься?

— Там есть даты, — запротестовал Аттенборо. — По крайней мере на некоторых.

— Вижу, — отозвалась Мари. — Тут, и тут… А вот тут вообще ничего не прочесть, ты, наверное, пьян был, когда это писал… Ох, Дасти, ну и бардак же у тебя в твоих черновиках… ага, тут тоже дата…

И замолчала.

Адмирал взглянул на нее с недоумением.

Она сидела на полу, подогнув под себя ноги, держала перед глазами пожелтевший лист дешевой бумаги с неровно оборванным краем, беззвучно шевелила губами.

— Семьсот девяносто девять, — сказала она глухо. Пальцы разжались, и лист полетел, снижаясь по наклонной.

Дасти протянул руку и прихлопнул к полу исписанную вкривь и вкось бумажку. Да что там такое… Посмотрел. Почувствовал, как загораются уши.

— Семьсот девяносто девять, — жалобно повторила Мэй.

Дасти бросил лист в общую кучу неразобранной бумаги, встал и ушел в комнату. Уперся лбом в стекло. Глупо как. Я совсем забыл… а помню, оказывается, каждое слово. Сто раз зарекался рифмовать…

Она подошла, поднырнула под руку, обняла, прижалась.

— Прости, Дасти. Слышишь? Я не знала. Честное слово.

— Да ерунда, — выдавил он через силу.

— Конечно, ерунда, — ответила она срывающимся голосом. — Где тебе примерещился синий сполох? У меня же серые глаза.