Дмитрий Щербинин - Пронзающие небо

Алёша тихо улыбнулся, ничего не сказал… Среди сияющего царствия жизни, на него больно было глядеть – щеки ввалились больше прежнего; в глазах – страшная усталость, мука. Ведь он всё это боролся с постоянно накатывающимися приступами злобы; несколько раз поддавался, и тогда берёзки, возле которых проходили они темнели, сгибались – Алёша скрежетал зубами, и выкрикивал:

– Простите меня!.. Молю вас – пожалуйста, пожалуйста – простите…

И, спустя несколько мгновений, уже вновь приходилось ему вступать в борьбу с медальоном – вновь скрежетал зубами, изгибался. Среди счастливого пения слышались его болезненные стоны, Оля, сама бледная, сама на тень похожая, всё хотела обнять, обласкать его, светом своим возродить, а он, безумец, то диким, бешеным вскриком отгонял её, то со страстной мольбой призывал – она подходила, а он отдёргивался, и в глазах его клокотала тьма…

– Скоро–скоро уже подбадривал и их и себя Дубрав…

Вскоре сияющий лес расступился и пред ними предстало широкое озеро. Так же как и лес, оно было озарено, причем лучи исходили не из неба, а из его глубин. Всё дно его было покрыто крупными, жемчужного цвета травами, а на глади кружили в величавом, радостном, весеннем танце лебеди, такие же белые и светлые как и березки, как и все в этом месте. В центре озера, из самых вод поднимался дворец созданный, казалось, из огромного алмаза, и солнце переливалось в сотнях радуг, которые повисли в трепещущем воздухе.

От берега ко дворцу перекинулась еще одна радуга – хрустальная. Лишь вблизи ясно стало, что – это мост: он дугой, без всяких подпор, повис над озером и оттого казался воздушным и хрупким.

Алеша первым ступил на этот мост и не пошел, а уже побежал ко дворцу, оставив позади всех, кроме Ольги…

А на встречу им из хрустального дворца вышла прекрасная Дева. Была она высока и стройна. Длинное белое платье, обхваченное золотистым поясом, трепетало в легких воздушных колебаньях и было так невесомо легко, что, казалось, сотканным из небесного облачка. Длинные, необычайно густые белые волосы ниспадали хрустальными потоками на ее плечи и трепетали там, словно живые воды. Светлый лик ее озаряла печальная улыбка.

Только разгоряченный Алеша подбежал, она протянула ему лебединую руку и проговорила голосом звучным, в котором слышалась великая сила и в тоже время голосом необычайно женственным, так говорила бы нежная мать:

– Алеша, я давно тебя ждала…

– Так вы всё знаете?!.. – воскликнул, дрожащим голосом Алёша.

Его рука, и рука Авины встретились. Тут же волшебное тепло объяло его сердце – в какое–то счастливое мгновенье Алёше даже показалось, что медальон растоплен, но сразу же затем понял – нет – по прежнему оставался холодок, по прежнему впивался он щупальцами, и разве что приступы злобы отступили… пока что отступили. И подтверждая это добрая фея говорила:

– Я не в силах изгнать его из тебя. Я принесла облегчение, но – это не надолго. Ведь он в твоём сердце, твоей душою овладевает, а над твоей душой я не властна. Тебе всё же придётся сразится со Снежной Колдуньей…

– Да, конечно… – тихо вздохнул Алёша. – Спасибо за то, что дали хоть какой, хоть совсем недолгий отдых. Ну а теперь я должен идти? Так ведь…

– Нет… – нежным переливом раздался голос феи.

– Должен идти, должен идти! – делая над собою усилие, выкрикивал Алёша. – Ведь я же чувствую, что – это не может долго продолжать. Я ведь отравляю ваше Лукоморье, и не говорите, что – это не так. Я ведь собственными глазами видел… Так что – простите меня пожалуйста.

– Ты прощён, Алёша. Я желаю тебе только добра. И ты, и Оля, и мудрый Дубрав – останьтесь погостить у меня до завтрашнего дня. Хорошо?

Алёша не мог противиться этому чарующему голосу, и утвердительно кивнул.

* * *

Лишь несколько часов (а им показалось что мгновений) – провели наши герои во дворце Авины. В эти часы Алеша и Ольга все время были вместе – ходили по березовой роще, купались в озере, лежали на траве и смотрели на близкое небо, разговаривали о чем–то незначимом, но таким приятным, словно музыка, в устах близкого человека…

Дубрав разговаривал с Авиной, их можно было видеть неспешно идущими средь березовых стволов: прекрасная, так похожая по своей грациозности на лебедя дева, с длинными–длинными до самой земли прядями белых волос, и рядом с ней старец, высокий, с такими же белыми волосами. И больше говорила Авина, Дубрав же лишь иногда задавал ей какие–то вопросы…