Марина Казанцева - Путь в Селембрис

И, не дожидаясь, пока кончится кормёжка вурдалаков, все четверо помчались прочь как от замка, так и от дороги.

— Погоня. — кратко просвистел Лён, пикируя с воздуха. По их следу неслись вурдалаки и очень быстро неслись. А всю их маленькую группу опять задерживал неуклюжий Долбер. Только ругать его за это нельзя — его большое тело было таким неуклюжим!

Натинка тоже металась по воздуху, как стриж, поторапливая толстую жабу.

— Не бросайте меня! — плакал несчастный Долбер.

— Там впереди какой-то дом! — прочирикала девочка.

Лён поспешно взмыл вверх свечкой. Да, совсем неподалёку стояли какие-то развалины. Может, остались от погибших жителей этого мира. Наверно, когда-то Сидмур был вполне нормальным местом. Четверо беглецов направились к холму.

Дом был ещё крепок. Стены сложены из крупных серых блоков. Кое-где ещё осталась керамическая плитка, глядя на которую можно было представить, каким нарядным был этот дом при своих хозяевах. Теперь двери сорваны, окна разбиты. Всё внутри полно хлама и пыли. Но, крыша сохранилась.

Они искали место, откуда удобно удерживать оборону — такое, чтобы монстры не могли наступать кучей. Лучше всего для этого подходила лестница, ведущая на чердак.

— Давай, скорее превращайся в человека! — вопил волк, глядя из окна на штурмующие части.

— Вы это серьёзно? — спрашивала Наташа.

Но превращаться было некогда. Чтобы сочинять стишки и рисовать картинки, нужно время, а его-то у беглецов как раз и не хватало. Поэтому Лён вылетел из окна с иглой в лапке и ринулся на преследователей, что бегали снаружи. Остальные вурдалаки пошли на штурм чердачной лестницы.

Нападение оказалось чрезвычайно эффективным, и маленький летучий мышонок обрадовался, что не нашёл достаточно времени для превращения в человека. Он бесшумно пикировал с воздуха, колол упырей иглой и тут же свечкой взмывал вверх. Не успевал монстр превратиться в лужу, как чёрная молния уже шла в новую атаку. К счастью, упыри не отличались большим умом и не сразу заметили потери. Зато потом завопили и кинулись все внутрь.

В доме Паф и Долбер защищали подступы к убежищу. Им не страшны теперь раны от когтей и зубов. Во всяком случае, хуже того, что есть, с ними не случится. Поэтому волк рвал врагов зубами, а жаба скидывала их с лестницы. Однако, нанести большой вред вурдалакам они тоже не могли — те поднимались и снова шли наверх. И постепенно битва затихала.

— Эй, недоделки! — крикнул снизу какой-то свин. — Чего ломаетесь? Зачем братву обижать? Отдайте хозяину добычу и пойдём нажрёмся!

Долбер задрожал и с надеждой глянул на Пафа.

— Только пойди, нажрись! — пообещал тот. — Жуком будешь!

— Не-е! — отозвался Долбер. — Мы не хотим!

— А куда вы денетесь?! — заржали снизу. — Сдохнете без еды! Нам-то что? Мы подождём.

Натинка сидела, вцепившись коготками в расколотую черепицу крыши. Ночь в Сидмуре была лишь ненамного темнее дня. Но, преследователи умаялись и решили отдохнуть — они расположились так, чтобы добыча не вздумала ускользнуть.

— Лёня, разве мы не можем улететь?

— Нет, не можем. Я не оставлю Пафа одного. Да и Долбер ненадёжен. Они не только внешне животные. Паф теперь хищник, а Долбер гораздо больше жаба, чем мы с тобой — летучие мыши. Тебе хочется мух ловить?

— Хочется. — призналась мышка.

— Вот и мне хочется.

Они спустились вниз и расположились среди какого-то старого хлама. Никто из беглецов не спал — даже увалень Долбер. Все напряжённо ждали наступления утра. Совершенно ясно, что упыри пошлют за подмогой, а целую армию одной иголкой не одолеть. Стоит только кому-нибудь из вурдалаков задеть когтём летучую мышь, как Лен тоже окажется заражённым. Тогда ему уже не прикоснуться к дивоярской стали. И демон наверняка знает это. Даже слабая личная магия Лёна пока бездейственна — раньше рассвета он не сможет ничего нарисовать и ничего написать в учебнике.

— Что это светится у тебя в шёрстке? — с подозрением спросил Добер. — Чего-то ел?

— Ничего мы не ели. — сердито отозвалась Натинка.

— Нет, ели. — настаивала жаба. — Это пёрышки. Вы поймали птичку! И сожрали! Это нечестно!

Лён начал шарить на затылке. Какие пёрышки? Кажется, Долбер уже озверел от голода. Скоро пойдёт сдаваться.

Это были в самом деле пёрышки, они слегка светились в темноте. Золотое, синенькое и багряное.

— Это память о Гесперидах. — прошептал Лён.

— Какое красивое! Можно примерить?

Наташа вытянула у него из лапки золотое пёрышко. Приделала себе на головку и повернулась.