Тиа Атрейдес - Песнь первая. Дитя Грозы

— Ну что, друг мой, — Шу положила смертельную вещицу обратно в шкатулку побольше, и захлопнула крышку. — Завтра к обеду гномы привезут круг, думаю, за час-другой его установят… — в глазах принцессы зажглись хорошо знакомые Эрке лиловые искры, предвещающие кому-то большие неприятности, — Дайм отправится в гости, а мы… вы с Баль останетесь внизу, на всякий случай. Если что, попробуете вытащить меня оттуда.

— Погоди, но ты же говорила, что пойдем вместе!

— Не стоит. Эрке, в ритуале вы мне не поможете, а вот если… ширхаб! Не будет никакого если! И не вздумайте вмешиваться, пока не почувствуете, что я померла. Понятно?

— Понятно. Ты на орков так же орала? Немудрено, что бедняжки до сих пор заикаются… — Эрке отшвырнуло внезапным шквалом, но, несмотря на пару свежих синяков, он всё же шутил. Лейтенант прекрасно понимал, что Шу сейчас не особо способна контролировать свои эмоции, и её волнение может натворить дел, если её срочно не успокоить. — Я бы на их месте так вообще бы за океан переселился, от греха подальше. Вдруг нашу принцессу ещё разок за травками потянет, на их сторону гор?

— Эрке, прости, — Шу хихикнула, вспомнив рассказ Медного Лба о разбегающихся в ужасе орках, завидевших синие знамена Валанты, и шаманском посольстве с богатыми дарами (по орочьим представлениям, нет ничего дороже вонючих степных коз) и предложением вечного мира. — Я не хотела.

— Я знаю. Если бы хотела… — Эрке скорчил перепуганную физиономию и выразительно глянул на мокрое пятно на стенке, оставшееся от разбитой вазы с цветами. Ей досталось покрепче, и летела она подальше. Шу в ответ засмеялась с облегчением.

— Не придуривайся, тебя так просто не возьмешь. — Её Высочество успокоилась окончательно. Теперь только бы ночь простоять, да день продержаться… обидно было бы столкнуться с Рональдом, когда уже всё готово. Не то состояние души, чтобы ещё раз ей удалось успешно заморочить ему голову.

— Ладно, не буду. Шу, может, что-то ещё нужно, а?

— Хорошо бы зверюшку какую-нибудь, на всякий случай. Я думаю справиться без жертвы, но мало ли. Артефакт уж больно тёмный, может понадобиться кровь.

— Точно зверюшку?

— Ну не человека же! Можно вообще курицу, или ворону какую-нибудь. Но только завтра. Купи на базаре с утра, хорошо?

— Да ну его, этот базар. На кухне кур полно, пропажи парочки и не заметит никто, это тебе не Сойкина Лисичка, — они с Шу расхохотались старой шутке. В крепости Сойки повариху звали Лисичкой, за рыжие волосы и трепетное отношение к курам. Попытавшись как-то утащить у неё из-под носа одну штучку — поспорил с Кеем, что лучше Бертрана умеет готовить курятину на костре — Эрке нарвался на такой скандал, словно покушалась, как минимум на поварихину девичью честь.

Шу чувствовала себя, словно полководец в ночь перед битвой, когда все войска на позициях, план сражения разработан до мелочей, разведданные о противнике собраны и проанализированы, проинспектированы все солдатские котлы, начищены значки и подготовлены знамена, и надо бы просто поспать немного. Но не выходит — не дают покоя мысли, всё ли предусмотрено, всё ли правильно рассчитано, и нет ли у врага неизвестных резервов, и ещё сотня мелких и не очень вопросов так и вертятся в голове, не давая расслабиться. Эрке, чувствуя её состояние, решил во что бы то ни стало отвлечь принцессу от излишних раздумий. Не раз участвовавший в военных походах, он не сомневался в необходимости отдыха перед ответственным сражением. И, не спрашивая особо её согласия, просто ухватил её за руку и повел к брату. Уж принц всегда найдет, чем развлечь сестренку.

На следующее утро Шу проснулась поздно — вчера засиделись с братцем за игрой в карты. Точнее, за увлекательными спорами о карточном жульничестве и о законе, запрещающем магам играть в карты с нормальными людьми, который Кей пообещал принять, как только станет королем. Принцессе так не хотелось вылезать из постели и начинать думать о чем-то серьёзном, и, тем более, это что-то делать. Она бы с удовольствием провалялась в кровати до обеда, спрятавшись под одеялом от всех мировых проблем. Но противная эльфийка, не знакомая со словами «милосердие» и «сострадание», подло стянула с неё одеяло.

— Кончай притворяться, ты давно уже не спишь!

«Тебя сержантом в казарму надо, а не камеристкой к принцессе! За что мне такое наказание?», подумала Шу, заползая под подушку и отбрыкиваясь от Баль, стягивающей с кровати её саму, вслед за одеялом.