Тиа Атрейдес - Сумрак и Гитара

239 год от основания Империи. Поместье барона Кукса, близ Суард. Начало сентября.

В поместье барона Кукса творилось нечто невообразимое. Невообразимое для самого барона — младший же Кукс был твердо уверен, что так, и только так стоит жить. Особенно, пока отец в отъезде.

Все окна двухэтажного дома сияли, словно кусочек солнца среди ночного парка, зажигательные звуки гитар и охрипшие голоса певичек наполняли бальный зал и разносились окрест. Слуги сбивались с ног, не успевая сменять пустые блюда на полные и носить из баронских подвалов неисчислимые бутылки. Повара падали от усталости, молоденькие служанки в ужасе прятались по дальним углам, почтенный дворецкий приканчивал третью склянку успокоительной настойки…

Зато гости баронета превозносили хозяина до небес — цвет столичной молодежи развлекался и веселился, пил и плясал. Ни один брюзжащий старик не портил дивного вечера, полного женских визгов и стука костей, громких споров и здорового молодого смеха.

Пребывающий на верху блаженства Мицу Кукс изволил танцевать. Правда, изысканность и оригинальность характера не позволяли ему делать этого традиционным способом — на паркете. А вот борт празднично освещенного фонтана, на его куртуазный вкус, подходил для танцев как нельзя лучше.

Ради такого славного развлечения все гости, что ещё держались на ногах, высыпали на открытую террасу и окружили журчащих мраморных дриад — или наяд, или нимф, кто ж их разберет? — и приготовились делать ставки. За неимение букмекера записывать пари поставили самого трезвого из присутствующих, способного не только внятно сказать «ваша ставка принята», но и что-то нацарапать на бумаге. Шустрые дамочки полусвета слегка притихли, музыканты взяли первые аккорды, певичка уперла руку в бок…

Да, танцевать Мицу умел! И художественный вкус его не подвел — четкие и резкие фигуры простонародного танца на фоне разноцветных светящихся струй выглядели великолепно. И пусть баронет уже не мог идти прямо, в танце хмель слетел с него, и каждое движение, каждое па срывало заслуженный восхищенные аплодисменты.

Ритм марокассов и бубнов все ускорялся, струны звенели все отчаянней, певичка притопывала и задирала юбку все выше… кульминация, сложный пируэт — публика затаила дыхание, поставившие на баронета уже слышали звон монет…

Старое вино из подвалов барона не дало так просто о себе забыть. Нога в лаковой туфле подвернулась, нелепо взмахнули руки, по толпе прокатился вздох — и Мицу Кукс плюхнулся в фонтан.

Праздник завершился вовсе не так весело, как хотелось хозяину. Но ему уже было все равно.

И никто из дюжин друзей баронета, никто из слуг и разбитных девиц не заметил легкого порыва ветра и смутной тени, метнувшейся к баронету за миг до падения. И никто не обратил внимания, что один из приглашенных музыкантов, тот, что стоял с краю, не играл последних тактов, а отложил на минуту гитару и словно бы растворился в ночи и тут же возник — в тот самый момент, когда баронет падал. Уже мертвым. Но и этого никто не заметил.

239 год от основания Империи. Начало сентября.

Суард.

Все, никаких больше несчастных случаев! Лужи крови, оторванные головы и что там ещё полагается? Полноценное представление, чтобы проняло гадов! Этот Лунный Стриж, или как его там, лучший специалист Гильдии? Вот пусть и отрабатывает свои несусветные гонорары.

Препоганое настроение с утра только ухудшалось. Несмотря на солнечную сентябрьскую погоду и жизнерадостный щебет за окном, Шу проснулась совершенно разбитой. Весь мир, начиная с дурного братца, ополчился против неё, несчастной.

Апельсины на кухне закончились, и она осталась без любимого сока. Руна, над которой она билась четвертый день, наотрез отказывалась действовать, как положено. Ненаглядный братец Кей опять провел ночь в подозрительной компании благородных недорослей, неустанно сбивающей Его свежеиспеченное Величество с пути истинного.

Бесплодность попыток отвадить нахальных повес и кутил от дворца ужасала Шу. Даже смерть заводилы не охладила пустые головы.

И какого демона, спрашивается, она приказала, чтобы убийством и не пахло? Гильдия не подвела, никто не догадался, кто приложил мохнатую лапу к утоплению пьяного вдрызг баронета Кукса в собственном фонтане. Дюжина не менее пьяных свидетелей в один голос утверждала, что тот свалился сам, и исключительно сам.