Дэниел Абрахам - Предательство среди зимы

Адра был на кухне, говорил с отцовским домоправителем. Идаан приняла позу извинения и увела его в комнату для встреч. Сначала Идаан закрыла ставни и задвинула дверь и лишь потом заговорила. Адра сел в приземистое кресло из светлого дерева, обитого алым бархатом. Идаан ходила по комнате и пересказывала услышанное от Семая. В панике слова сами вырывались из нее, наскакивали друг на друга.

— Скажи мне! Скажи, что это неправда. Скажи, что ты уверен в его смерти.

— Он мертв. Это ошибка. Конечно, ошибка! Никто не знал, когда его вывезут из города. Никто не мог бы его спасти.

— Скажи мне, что ты уверен!

Адра нахмурился.

— Как я могу быть уверен? Мы наняли людей, чтобы его освободить, увезти из города и убить. Его увезли. Труп приплыл по реке. Но меня там не было, и я не задушил его собственными руками. Я не могу скрывать от наемников, что я их заказчик, и одновременно держать их за руки. Ты сама знаешь.

Идаан прижала дрожащие пальцы к губам. Это сон! Это кошмар, болезненный бред, от которого она сейчас очнется.

— Ота нас использовал! — выпалила она. — Ота загребет жар нашими руками.

— Что?

— Посмотри! Мы сделали за него всю грязную работу. Мы убили всех. Даже… даже моего отца. Мы сделали все, что хотел сделать он. Он знал! Он знал с самого начала. Он все спланировал.

Адра нетерпеливо кашлянул.

— Не придумывай. Он не мог знать, что мы будем делать и как. Он не бог и не привидение.

— Ты уверен? Мы попались в его ловушку, Адра! Это ловушка!

— Это сплетня, которую пустил Семай Тян. Или ловушка, но Маати Ваупатая. Он мог заподозрить нас и придумать байку, чтобы мы запаниковали. Или попросить об этом Семая.

— Семай бы так не поступил, — сказала Идаан. — Семай бы так не обошелся со… с нами.

— Ты хотела сказать, с тобой, — медленно и горько поправил ее Адра.

Идаан замерла и приняла позу вопроса, глядя в глаза Адре. И вопрос, и вызов. Адра откинулся на спинку кресла; дерево под его весом скрипнуло.

— Он твой любовник, верно? Сочинил сказку о том, что он хочет посочувствовать и готов меня поддержать, если поговорит с тобой. А ты отсылаешь меня, как надоевшего щенка. Думаешь, я глупец, Идаан?

Ее горло сжалось. Она кашлянула; кашель перешел в смех и затряс ее, как собака трясет в челюстях крысу. В ее смехе была не радость, а злоба. Адра покраснел, потом побелел.

— Вот в чем дело?.. — наконец выговорила Идаан. — Вот о чем ты хочешь спорить?

— Тебе интересней другая тема?

— Скоро в твоей жизни будет не одна женщина. Вы с отцом наверняка составили список тех, с кем выгодно заключить союз. Ты не имеешь права ни в чем меня обвинять.

— Ты сама так хотела. Мы же договорились, когда… когда влезли по уши в этот заговор. Что будем вдвоем до конца, если победим и если проиграем.

— И на сколько бы тебя хватило? — поинтересовалась она. — К кому бы я пошла, когда ты нарушил бы слово?

Адра встал и шагнул к Идаан, раскрыв и наставив на нее ладонь, как нож.

— Ты не стала ждать, подведу я тебя или нет. Ты решила, что это уже произошло, и начала меня наказывать.

— Я права, Адра. Ты ведь знаешь, что я права.

— А ты знаешь, как опасно подчиняться твоим словам? Я любил тебя больше всех на свете. Больше отца, матери, сестер, всех-всех. Я все сделал потому, что ты так хотела.

— И ничего не получил взамен? Как ты бескорыстен! Стать хаем Мати — такая мука…

— Я бы тебе не понадобился, если бы не мечтал о том же, что и ты. Таким, как теперь, я стал ради тебя.

— Это несправедливо! — возмутилась Идаан.

Адра захохотал и описал по комнате широкий круг, как ребенок, который играет перед невидимыми зрителями.

— Справедливость!.. С каких пор мы начали говорить о справедливости? Когда кто-то предложил тебе взять на себя ответственность? Ты это придумала, любовь моя. Это все твое, Идаан! Все твое, и не смей винить меня за то, что теперь тебе с этим жить!

Он дышал часто, как после бега, но по плечам и уголкам рта было заметно, что гнев уже проходит. Адра уронил руки. Постепенно его дыхание замедлилось, лицо стало спокойней.

Они стояли молча друг перед другом — им показалось, не меньше пол-ладони. Ни гнева, ни печали уже не оыло. Адра просто выглядел усталым и растерянным, молодым и одновременно очень старым. Идаан чувствовала себя так же. Будто изменился сам воздух, которым они оба дышали.

Адра первым отвел глаза и нарушил молчание.

— А знаешь, дорогая, ты так и не сказала, что Семай тебе не любовник.

— Он и вправду мой любовник, — пожала плечами Идаан. Битва утомила обоих так, что новые раны уже ничего не изменят. — Несколько недель.