Инесса Ципоркина - Мир без лица. Книга 2

— Что-то в этом роде я и предполагал, — произнес Нудд, ступая с серебристой ленты Бильрёста на ухоженный газончик перед домом норн.

— И почему, позволь узнать? — хмуро поинтересовалась я, трогая холодную щеку Скульд. Какой отчаянный у нее взгляд… Будто знает, что ее ждет, но ничего не в силах поделать.

— Потому что Видар раскрыл мне некоторые секреты здешней иерархии божеств. Кое-что я и сам помню, но думал, здесь это несущественно.

— Что несущественно?

— То, что норны — НИЗШИЕ божества.

Опа! А я-то думала, что единоличная владычица всего сущего и своему миру хозяйка! А я, оказывается, божество второго сорта. И как это меня понизили в должности?

— Значит, мерзавец — как там его? — Видар над нами главный?

— Он пока не главный. Но будет главным. После твоей гибели в Последней Битве.

— А что, апокалипсис грядет? — скалюсь я в недоброй ухмылке.

— Грядет. Рагнарёк. По всем правилам — с волком Фенриром [18] В германо-скандинавской мифологии громадный волк, сын Локи и Ангрбоды, враг богов. В день Рагнарёка, согласно пророчеству вещих норн, Фенрир разорвет свои оковы и поглотит солнце. В финале битвы Фенрир убьет верховного бога Одина и будет убит Видаром, сыном Одина — прим. авт. , с гибелью верховного бога, со спасителем мира Видаром и с воцарением Видара в обновленном мире. Теперь ты понимаешь, что наш приятель задумал?

Теперь понимаю. Подставу задумал. Нормальную божественную подставу, достойную самого Локи. Да куда там Локи — сам отец лжи не придумал бы лучше. Ах я голова садовая, ах я неграмотная фефела, ах я самонадеянная курица! Сама поганцу в руки свалилась — на, ешь!

— Добрый бог не мог придти в мир, не мог… Он никогда не приходит, мы никогда с ним не встречаемся… Бог не видит нас, мы не видим его… Человеку не под силу общаться с добрым богом…

— Долго он еще будет комплексовать? — недовольно спрашиваю я Гвиллиона. — Что ты ему такое сказал, гранитная твоя башка?

— Только то, что есть. — Каменное лицо слегка морщит нос, что, надо понимать, означает недовольную гримасу. — Марк для своего мира — бог-творец. Добрый боже, бон дьё [19] Последователи гаитянского вуду верят в существование бога-создателя (Bondieu — Доброго Бога), который не участвует в жизни своих созданий, и духов-лоа, которые являются детьми бога-создателя и которым молятся и почитают как старших членов семьи — прим. авт. .

— Мон дьё, бон дьё зашел в мое жилье! — фыркаю я. — И что теперь? Вместо полезных указаний мы получили одного психически деформированного попа и шестерку недоумков вокруг него. Кто нам теперь скажет, куда идти? Этот бокор скорее мертв, чем жив!

— Отец Франсиско… — всхлипывает кто-то за моей спиной. — Зачем вы его убили? Он не сделал вашему народу ничего плохого!

Морк синей молнией проносится мимо еще до того, как я успеваю повернуться. И хватает за плечо мальчишку-подростка, худого и замурзанного.

— Явились, демоны! — сопя от ненависти, произносит наш новый информатор. — Шестеро на одного, да? Шестеро! На одного!

— Послушай, храбрец, — увещевает Фрель, — ничего отцу твоему, тьфу, святому отцу не сделается. Ну, попричитает малость — и отойдет. Мы как лучше хотели. С богом-творцом вот познакомить решили, прямо на дом доброго боженьку привели.

— Его, что ли? — возмущенно кивает парнишка на Гвиллиона. — Его я знаю, никакой он не бог-творец. Он демон-разрушитель.

— Ну, не такой уж я и разрушитель, — польщенно ухмыляется дух огня. — Хотя при некоторых обстоятельствах было дело…

— А ну прекратить морочить моему народу голову! — командует Марк. И поднимает голову, которую до сих пор держал опущенной долу — то ли лицо прятал, то ли тошноту перебарывал.

Лицо Марка… трудно описать. Из него ушла вся Дурачкова хитреца, все плебейство, несказанно портившие черты провидца. Сейчас перед нами очень старый и очень благородный господин с мудрым и грустным лицом. Он повелительным жестом протягивает — нет, простирает — руку, и мальчик, точно завороженный, сам подходит и становится перед Марком на колени.

— Малыш, — говорит Марк — и нет в его обращении ни высокомерия, ни пренебрежения, — малыш! Я не хотел приходить на свою землю. Я думал, вы сами справитесь и обустроите ее наилучшим образом. Я надеялся на вас, я верил вам. И не учел, что вы люди, а значит, вас можно обмануть и запугать. Мои глаза были обращены к вам, я не видел ничьих лиц, кроме ваших, я был слеп в том мире, в котором живу. Но все равно не сумел помочь. Поэтому ваша жизнь пошла наперекосяк. И начала гнить, как эти пустоши, зажавшие город в зловонных клешнях. Вы оказались во власти того, кого я прогнал от себя и постарался забыть. Но он нашел дорогу в мой мир и постарался изуродовать его. Он преуспел. Я не могу все изменить одной только силой своего желания. Мне нужна помощь. Ты поможешь мне?