Инесса Ципоркина - Мир без лица. Книга 2

Сидеть у ног жестоко заколдованных норн и пялиться на долину, в которой Видар запер Урд и Скульд в последние годы их жизни, было не только бесполезно, но и противно. К тому же, когда я в бешенстве, мне легче переносить мое бешенство на ногах. Или на крыльях.

Однажды я видела этот силуэт — смерть на узких выгнутых крыльях, парящая в бурых городских небесах, над гигантским котлом легкодоступной пищи. Сапсан. Самая быстрая птица в мире.

Куда мы мчимся, две самых быстрых небесных тени? Или не куда, а ОТКУДА? Кажется, нас подстегивает не страх, а отвращение. Отвращение к предательству, переходящее в отвращение к себе. Как я могла купиться на первую же хитрость первого же хитреца, встреченного мной в этом мире? Что же дальше-то будет, если я все проиграла еще до начала игры?

Самое гнусное в предательстве — не вред, который на голубом глазу нанесли нам, доверчивым ягнятам, а вот это чувство бессильной ярости. Ощущение собственной нечистоты, использованности. Как будто ты бумажная салфетка и валяешься в мусорном ведре. И хочешь отомстить даже не за то, что чистота твоя и перспективность в прошлом, а за то, что эта горькая мысль сопровождается совсем уж нестерпимыми картинами. Воображение рисует, как уничтоживший тебя негодяй снопами пожинает лавры и вдобавок — укол в сердце! — посмеивается над тобой! В эту минуту легко пойти на убийство обидчика и еще кое на что. Похуже убийства.

На расплату людьми.

Что бы ты ни содеял с врагом, пытки и смерть — это только смерть и пытки. Несколько минут — ну, часов — боли. И конец. Пустота. Ничто. Мне, во всяком случае, кажется, это будет ничто. Но даже если что-то будет, у этого чего-то — свой собственный счетчик. И свои способы взыскания долга по земным кредитам. Над которыми ты, земной мститель, не властен. Так что отойди прочь от тела, вытри кинжал, прополощи плеть, смой кровь с пола и со стен и иди по жизни дальше. А главное, попытайся подавить растущее в душе разочарование. Потому что оно непременно проклюнется и пойдет в рост.

Как же так, как же так? Месяцами я просыпаюсь от собственного злобного рыка, еда обращается в пепел у меня во рту, я вздрагиваю при звуке его имени — и за мои мучения жалкие несколько часов страданий? Разве это расплата? Разве это цена?

Ну хорошо, — скажет тебе демон гнева, обитающий в каждой душе. Хорошо. Возьми недостающее с того, кто дорог твоему врагу. Возьми его детей, его близких, его учеников, его дело, его собаку. Возьми и искалечь. Да пострашнее, необратимо. Пусть твой обидчик помучается, ухаживая за вашей общей жертвой. За жертвой его легкомыслия и твоей ярости. За тем, кто ни сном ни духом не виновен в вашем поганом противостоянии, чума на оба ваших дома. Пусть выгорает изнутри, мучаясь ее мукой, помноженной на его, обидчика, чувство вины.

И если ты послушался своего демона, то… будь ты проклят. Что бы тебе ни сделали, в какой бы ад ни погрузили — будь ты проклят и обречен аду еще худшему. Навечно. Без кассаций-апелляций-амнистий. Без исхода. Без надежды.

Не пытайся оправдать себя тем, что возьмешь самую малость, только чтобы попугать торжествующего мерзавца, взять с его психики небольшую мзду, проковырять дырочку в его самодовольстве. Не пытайся найти адекватную меру расплаты невиновными людьми — за то, что происходит между вами двоими, между двумя уродами, каждый из которых другого стоит.

Да, я чистоплюйка. Да, мне тяжело сохранять собственное чистоплюйство в мире, где никто никого не пристегивает к воняющему кровью, мочой и блевотиной пыточному устройству, чтоб хорошенько проучить за коварство. В окружающей меня действительности расплачиваются нечестно. Расплачиваются людьми. На зеленое сукно летят чужие судьбы. Игроки бьют и сбрасывают их со счета, не поставив своему истинному врагу ни единого синяка. Это называется «цивилизованное общество». В котором лучше разрушить десяток жизней, чем отнять одну, которую ты действительно мечтаешь отнять или хотя бы основательно испортить.

Но здесь и сейчас, слава мне, НЕцивилизованное общество. И я могу — и хочу — убивать моих врагов. Вот так! Моя острокрылая тень рушится вниз по вертикали с немыслимой скоростью. Воздух со звуком «вухххх!» скользит вдоль моих боков. Тело на автопилоте выходит из пике, вытягивает вперед мощные лапы и ударяет в спину виляющему в воздухе толстому голубю. Облачко пуха и крови окутывает меня. Горло у меня вибрирует от жадности. Кровь! Свежая! То, что нужно!