Инесса Ципоркина - Мир без лица. Книга 2

Зато мы с Нуддом, откровенно говоря, ни к чему не склонялись. Вообще. Вытаскивать из запредельной мглы монстров Рагнарёка, натравливать их на местных богов и сидеть в партере, наблюдая за божественными боями без правил, пока не опустеет окровавленная арена, — слишком похоже на компьютерную игру. Незачем ради такого терпеть мытарства, перенесенные нами в дебрях этой плохо устроенной реальности. Мне, ее создателю, хотелось бы, чтобы она ЖИЛА. Не выживала, опустев на девяносто девять процентов, а жила. Чтобы созданные моим подсознанием образы не погибали, единожды сделав неверный ход в игре. Потому что жизнь — не игра. В ней верные ходы — редкость. Однако ж мы не гибнем, чего бы ни наворотили в недомыслии своем. Так только, переживаем слегка…

Словом, я собиралась дать богам время одуматься. Видар, смотревший на ситуацию с другой точки зрения, считал, что мы даем Фенриру время набрать силы, дабы распополамить повелителя Асгарда с одного укуса. А Нудд, у которого на все был свой взгляд, сильфийский, полагал, что мы просто развлекаемся как можем. И каждое воззрение имело право на существование. А вот решение имело право на существование только одно — мое. Я сказала, что мы идем к альвам. Но через племя наездниц. Dixi [72] Фраза, в переводе с латыни означающая «я сказал». Используется в смысле «я сказал всё, что нужно было сказать, и я уверен в своих аргументах» — прим. авт. .

Единоличное принятие решений имеет один недостаток: после него невозможно просто-незатейливо пойти и воплотить избранные планы в жизнь. Идешь туда, куда сама себя послала, и всю дорогу мучаешься: а вдруг решение неверное? А вдруг в конце дороги и тебя, и тех, кто тебе доверился, ждет феерически красивый зверь песец? А вдруг они, жертвы твоей тупости, еще успеют напоследок смерить тебя таким презрительным взглядом, что жить с этим воспоминанием станет невозможно? Если вообще выживешь…

Норны провожали нас, стоя на пороге дома Видара и опасливо поглядывая на хозяина Ландвиди: а ну как взбредет чего в шальную голову? Но Бог Разочарования был хмур, погружен в себя и сам разочарован настолько, что не до пакостей ему было. Может быть, впервые бог-трикстер нарвался на трикстера похуже себя. На трикстера-демиурга. И теперь ему требуется время, чтобы привыкнуть к странностям нового напарника.

Больше всего Видара изумило, что я так и не спросила Скульд насчет последствий принятого мной решения. Сын своего отца предложил сходить на поклон к всезнайке Фригг, поинтересоваться о судьбах всего живого. Клялся уговорить мачеху ответить на три заветных вопроса. Я отказалась. И вообще посоветовала Видару забить на пророчества. Он так и не понял, почему.

Этот мир живет предсказаниями, исполнениями предсказаний и рассказами о том, как то или иное предсказание исполнилось, угробив всех действующих лиц. Не раз и не два окружающая действительность дала мне понять: здешние пророчества — самая забористая отрава. Если разок хлебнул — всё, можешь садиться за вышивание савана. Авось к похоронам поспеешь. Казнь твоя отсрочена, но неизбежна. Потому что положительных пророчеств не бывает. Вспомните хоть одну легенду, в которой не было бы никакого «но». Не получается? То-то. Уязвимая пята на несокрушимом теле, лист, приклеившийся к спине во время купания в крови дракона, противник, рожденный не женщиной, а черт его знает чем… Гибель неотвратимая и втройне обидная — из-за предсказанности — светит любому желающему сыграть наверняка.

Значит, и не нужно расспрашивать про будущее. Про прошлое Урд все как есть объяснила, и хватит с вас, дорогие соратники. А дальше пойдете куда скажу.

Откровенно говоря, нам бы надо отправиться прямиком к гномам мрака, сталеварам инфернальным. Но не могла же я оставить племя наездниц увязнувшим в Запруде Времени, точно стаю мух, каждая со слона размером? И зачем я ее создала, запруду эту? Где были мои мозги в тот момент? В каком неведомом краю? Наверное, захотелось козырнуть своей мощью перед подавленным и расстроенным Видаром: не дрейфь, мол, я великая и непобедимая, я побеждаю даже законы пространства-времени!

— Парни, шагайте швыдче! — не выдерживаю я. — Бильрёст, конечно, транспорт что надо, но какого черта вы тащитесь, словно клопы по балдахину? Резвее нельзя?

— Ты торопишься? — изумляется Нудд. — Куда? Зачем? Там, откуда мы ушли, все замерло… по слову твоему.

Насмешник. Все про меня знает и издевается. С другой стороны, чего я боюсь, куда спешу?