Тимофей Ермолаев - Сказки злого сказочника

Давид присел, дотронулся до головы полусгнившего животного. Склизкий чёрный язык попытался лизнуть его пальцы.

— Прости, Нави, — еле слышно произнёс мальчик. Пса сотрясла судорога.

Когда он выпрямился, остатки жизненных сил уже навсегда покинули маленькое облезшее тело.

— Ты живёшь в городе? — Клавдия решила продолжить знакомство.

Давид кивнул.

— А хочешь посмотреть, где я живу?

Давид снова кивнул.

— Давай руку, — приказала девочка.

Её ногти, как отметил мальчик, были с металлическим отблеском.

— Нет, другую, — она отрицательно покачала головой, когда Давид вытянул вперёд руку, которой дотрагивался до мёртвого пса.

Давид заранее приготовился увидеть то, что никогда ещё не видел. Но всё же он был поражён. Его встретили высокие стены, строгие колонны из светлого мрамора, металлические статуи у входа высотой в три человеческих роста.

— Не бойся, — Клавдия провела его под аркой, и они очутились в огромном зале. По углам тут тоже стояли неподвижные стражи из металла. Стол посреди был слишком велик для одного, и потому Давид спросил:

— Ты здесь живёшь одна?

— Конечно, одна! — рассмеялась девочка, наслаждаясь его растерянностью.

Клавдия села во главе стола на некое подобие трона и небрежным жестом пригласила гостя выбрать для себя любой из многочисленных стульев. Несмотря ни на что, везде царила чистота. И стол тоже был девственно чист.

— Хочешь, я тебя чем-нибудь угощу? — спросила маленькая хозяйка.

Не успел родиться ответ, как она уточнила:

— Правда, могу предложить для тебя лишь сгущённое молоко.

— Нет, спасибо, я не голоден, — отказался Давид, хотя на самом деле это было не так. Быть скромным его приучила мать.

Лучи солнца играли в узорчатых окнах, на светлых стенах, на многочисленных зеркалах. Иногда на блеск было больно смотреть. Здесь было немного прохладнее, чем внизу.

— А тебе здесь не бывает скучно? — спросил Давид и тут же пожалел об этом.

Клавдия, однако, не обиделась. Широко улыбаясь, она ответила:

— Нет, конечно. Скучно — там. Разве нет? Люди — они такие глупые, невежественные, нудные, иногда просто отвратительные. Не вижу никакого смысла в существовании большинства из них. Ну, скажи, разве я не права?

Давид вынужден был согласиться с частью её утверждений. С сомнением осмотрев поверхность стола, на котором не было ни пылинки, он положил перед собой свою лопату.

— Итак, — продолжала Клавдия, — раз ты не голоден, то экскурсия в холодильник откладывается. Ещё у меня тут есть алхимическая лаборатория…

— О! — сказал Давид.

— …обсерватория…

— О!

— …и библиотека! — торжественно закончила она, упиваясь его восторгом.

Действительно, при упоминании библиотеки глаза Давида зажглись неподдельным интересом.

— Прости меня, пожалуйста, Клавдия… а туалет здесь есть? — запинаясь, спросил мальчик.

Хозяйка рассмеялась, вскочила и потащила его в один из боковых коридоров.

— Умыться тебе тоже не помешало бы, — сказала он, глядя на его испачканную физиономию. — И я одолжу тебе свою расчёску!

— «Общая массовая доля сухих веществ молока…» — внимательно читал этикетку человек в военной форме. — «Питательная ценность…»

Закончив, он вернул консервную банку визитёру.

— Неужели вы не можете подбить эту чёртову штуку, полковник? — негодовал Виктор, изредка потрясая кулаком в сторону неба.

— Во-первых, я подполковник, — поправил посетителя подполковник Капричин. — А во-вторых… вы знаете, что сталось лет сорок тому назад с зенитной батареей в пригороде Гифа, когда они попробовали выстрелить в такое вот облако?

Давид и Клавдия сидели на краю облака, свесив ноги, и смотрели вниз, на освещаемый закатным солнцем город. Впрочем, Давид больше поглядывал на свою новую приятельницу, которая красочно и забавно описывала, что происходит внизу. При его близорукости вместо города он видел лишь какой-то блин неприятного цвета. Клавдия же… на неё было ужасно приятно смотреть. И слушать. Она была весьма остроумна, а её смех звучал, словно серебряный колокольчик.

— Ты — идеальная, — вдруг рискнул признаться вслух Давид.

— Я знаю, — спокойно ответила она, хотя по всему было видно, что ей приятно слышать комплименты. И, словно мимоходом, Клавдия спросила:

— Хочешь остаться здесь, со мной?

Давид молчал. Губы девочки, ещё недавно сложенные в очаровательной улыбке, сжались в линию.