Иней Олненн - Цепные псы одинаковы

Шел я да из битвы,

Из сечи из кровавой.

Полегла дружинушка,

Сложили други головы,

В далекой во чужбинушке

Спят в земле сырой.

Шел во чистом поле я,

Нес раны я жестокие

И во траве высокой

Нашел могильный холм.

Заныло сердце храброе,

Слеза из глаз скатился.

Присел я у могилушки,

Подняться нету сил.

Не увидать мне матушку,

Не увидать мне батюшку,

В дом родной порожек

Не переступать.

Ослабли мои ноженьки,

Остыла моя кровушка,

И в этом чистом поле

Мне, видно, умирать…

Снег, выпавший в Духов день, так и не растаял. Урожай погиб, замерзло Соль-озеро. С Белого Моря наползали льды.

Эрлиг Белый Тур кликнул клич и собрал всех, кто пойдет за ним. Он хотел вести свой народ через Горы в земли другие, чтоб спастись от голода и гибельных холодов. Многие пошли за ним, но многие остались. Кто гнева бёрквов испугался, а кто — как жадные Боргвы, Годархи и Стигвичи — понадеялись, что им земля достанется, когда все уйдут.

— Идите, идите, — говорили они Туархам и Торвалам, что котомки увязывали, беря лишь самое нужное, — все одно вернетесь, духи не пропустят вас. А когда вернетесь — не обессудьте, ваши земли станут нашими, не поделимся.

Стон и плач стоял над Махагавой — многие старики, обузой быть не желая, от пути отказались, и детям должно было оставить их, чтоб спасти своих детей. Все готтары всех племен дорогу отринули, говоря:

— Здесь родились, здесь жизнь прожили, не бросим землю свою теперь. А новое нам начинать уже поздно.

Страх и горе царили кругом, на долгие дни серые тучи скрыли солнце, и время от времени сыпали то дождем, то снегом. Ингерд пришел к озеру Остынь. Озеро оделось льдом, берега засыпало снегом, по льду от острова до берега Соколы переносили добро, отбирая то, что возьмут с собой. Лица их были хмуры, и угрюмое молчание стыло промеж людей, иногда разбиваемое глухим материнским рыданием или пронзительным детским плачем. Ингерд шел по льду к острову, и Соколы безмолвно расступались перед ним.

Яна он отыскал в самом стане, в амбаре, он отмерял каждому столько муки, сколько хватит, чтоб не умереть с голоду в пути. Вьючные мешки с собой брать строго-настрого запретил. Недовольные были, но никто не роптал.

— Здорово, Ян.

Ингерд остановился против него. Ян распрямился.

— Здорово, Ветер, — ответил он.

Долго они глядели друг на друга, словно между ними легла целая жизнь, да и то сказать — время, когда в дозоры вместе хаживали, когда в бою плечом к плечу бились, минуло безвозвратно. Их пути давно разошлись и чужаками их сделали. Не о чем им было говорить, и радости от встречи было немного — живы оба, и ладно. Ян кивнул на дверь, они вышли, и через весь стан Ян повел Ингерда куда-то.

— Твой наказ исполнил я, — говорит, — женщину твою сберег.

Голос его дрогнул. Ингерд шел молча.

— Пытались Асгамиры два раз наш остров воевать. В первый раз отбились, во второй раз Медведи помогли. Не ждали мы помощи, а их будто надоумил кто.

Ингерд все молчал.

— Теперь вот уходим мы, бросаем все. Землю бросаем, добро, стариков своих, — голос Яна звенел от гнева и отчаяния. — За Туром идем, но дорогу лишь я знаю.

И вдруг остановился резко, Ингерда за плечо схватил.

— Что молчишь, Ветер?! — яростно бросил он ему в лицо, а в глазах слезы кипели. — Знаешь ли ты, что сердце я свое здесь оставляю? Знаешь ли ты, что такое любить и не быть рядом с тем, кого любишь?

Ингерд взглянул на него и все понял.

— Знаю, — глухо ответил он.

— Знаешь ли ты, что такое любить и не быть рядом с тем, кого любишь, потому что смерть между вами?

— Знаю.

— Хорошо, я по-другому спрошу тебя. Знаешь ли ты, что такое любить и не быть рядом с тем, кого любишь, потому что нет любви в ответ?..

— Нет.

— Так вот знай, — сквозь стиснутые зубы молвит Ян, — нет муки страшнее, ибо ты одинок и некому загасить огонь в твоем сердце.

И дальше пошел.

— Ян.

Ингерд знал, что хочет сказать, но не мог себя заставить сделать это.

— Забирай ее, Ян, — вытолкнул из себя. — Забирай Кьяру, спаси ее, слышишь?.. Потому что я остаюсь. А ей нужно жить.

Ян повернулся к нему.

— Зачем ты остаешься, Ветер?..

— Я проклят, Сокол. Я принес Клятву и нарушил ее. Не хочу я в новые земли на своих плечах бёрквов принести, потому остаюсь. Кьяра же за мое отступничество себя губить не должна. Ты любишь ее, Сокол. Возьми ее с собой.

Ян горько усмехнулся.

— Она не пойдет, Ветер. Ее место рядом с тобой, неужто не понял?.. Ей не нужна жизнь, если она без тебя. Я возьму ее с собой, но этим я ее убью.