Татьяна Талова - Звезда-полынь

"А что было бы, если б Светояр тогда до Яги добрался? — думает Середа. — Уж точно с ним бы не дралась в первую встречу. А сбежала бы из терема царского — знал бы Яр, какова из себя Ясногорка Гордеевна… Мороки было б меньше… Или больше?.. А далеко бы я убежала вообще, с такой-то погоней?.. И убегать… хотелось бы?"

— Чего прямо-то не пошел? — второй раз говорит Ягишна, видя, что я вроде успокоился. Ага, подойди только, ведьма, враз… А, да что с ней поделаешь!

— Страшно стало, — отвечаю. — На Тверда насмотрелся. Он хоть и любит, видно, Настасью, да когда ссоры случаются — парню легче десять чудо-юд за раз уложить, чем царевну унять.

Усмехнулась Середа кривенько, на камень кивнула:

— Куда едем-то?

— Прямо давай, — пожал я плечами. — Мы же чудище ищем, верно? Да и море вроде там… Или все же проверим?

— Нужно бы, Яр… Недолго будет, а Кощею помощь…

— Много он нам, кудесник этот, помог, — фыркаю я, а сам уже налево шагнул, пыль на дорожке поднял.

Догнала Ягишна, за ней Храп копытами перебирает бодренько — коноедов-то нынче не предвидится!

— Знать, жениться торопишься все же, Светояр? — ехидненько так запела ведьма. — А заливал-то — насмотрелся, мол, да ни за что…

— Такой он, хозяин мой, — поддакивает Храп. — Говорит одно, а делать другое идет…

— А думает что при этом? — спрашивает Середа.

— А вообще не думает! — фыркает конь весело.

— Храп! — поворачиваюсь я, уздечку хватаю. — К ведьминому-то языку острому я привык, а вот тебя…

— С Середой за пару дней свыкся, а мне на пятом году спуску не даешь?! — возмущается конь.

Еще не хватало насмешки от этих двоих выслушивать! Запрыгнул я на животное скверное:

— На правую дорогу, мешок травяной! Только не говорить потом, что Светояр на богатство купился!

— А и не помешало бы! — не смолчал конь, на скаку молвил. — А то как оборванец какой!

— Эй!!! — донеслось. — Богатырь!!! Леший!

— Богатырь или леший? — оборачиваюсь я, спрашиваю.

— Да едино!!! — бежит ведьма. Ее-то мы и забыли! Влезла на коня, в рубаху вцепилась, буркнула что-то, мы и поехали. По правой дорожке. К богатству этому обещанному.

Да никогда еще сказанное на камнях не сбывалось — если хорошее обещалось. Смерти там, ужасы всякие — это да, это за милую душу и в любом количестве! Так что добра я не ждал, да и Середа посерьезнела, все из-за плеча выглядывает, смотрит на дорогу.

— Да ты не бойся, — ляпнул я, не подумав, кому говорю. Взгляд гневный спиной почувствовал, как это он рубашку не прожег?

И только, значит, сказал, как пролетела мимо стрела. Кривенькая такая стрела, неказистая. Не знаю, куда уж там целились, а от колена моего примерно на аршин вправо упала. Посмотрел я на стрелу, затылок почесал. Потом горло прочистил, гаркнул в сторону кустов, откуда стреляли:

— Эгей, тати неведомые! Отчего ж на равный бой не выходите?!

Выкатывается из кустов мужичонка. Борода всколочена, поверх рубахи — броня самодельная, из коры да деревяшек, шлем такой же — чисто ведерко напялил, лапти старые, лук корявый в руках — и всего-то?

— С тобой, что ли, драться? — спрашивает мужичонка задиристо.

— Нет, с конем моим, — сквозь зубы говорю. — Хотя охоты нет. Скажешь, что тут сторожишь, добром разъедемся.

— Ясно что — богатство, — подумав, отвечает недруг новоявленный. — За ним приехали?

— Нет, — честно отвечаю, — посмотреть просто хотелось.

— Много вас тут, беспортошных! — другой голос слышится, звучный, насмешливый. — И все — только посмотреть!

Середа меня за рубашку дергает, чтоб назад оглянулся, да мне и так хватает — глядь-поглядь, а откуда ни возьмись выскакивают на дорогу один за другим, один за другим — ясно дело, кто, разбойники лихие, тати лесные!

Выступает вперед главный. Некрасиво выступает — сзади пришлось коня оббежать, чтоб мы видели да речам его внимали как следует. А что тут речи? Разбойников я, что ли, не слыхал?

— Значит, так, путники-странники, до богатств охочие… — начал главарь, к затылку пятерней потянувшись. А затылок заросший, со скрипом чешется, того и глядишь, вши повыпрыгивают.

— Да не нужны нам эти богатства ваши! — фыркает Середа.

— Помолчи, девка, с тобой разговор особый!

Середа аханьем гневным зашлась. Стащил я ее руку со своего плеча, крепко пальцы сжал — помолчи уж и вправду! Заодно и придержу, если рванет куда.

— Зато нам нужны эти богатства, — продолжает разбойник, палец назидательно поднимает. — Так что, путники-странники, все ценное отдавайте подобру-поздорову, и целы останетесь! И с коня слезайте, его тоже заберем.