Татьяна Талова: Звезда-полынь

Вырвались!

— Что это?! — в ужасе Середа.

Мчится-летит сверху не чудище, не зверь, а шар огромный — как Боряна и говорила.

— Звезда-полынь!

Вижу, что Середа двинуться не в силах, сам древко ухватил, метлу вправо повернул, над самой водной кромкой помчал.

— Ничего, выберемся!

Тут-то и вспенилось море синее, вода кипятком ошпарила, волна огромная поднялась — с головой накрыла…

…Э-эх! Быть того не может… Кажется, или что-то подобное уже со мной бывало? Голова пустая, болит нестерпимо, во рту язык не поворачивается, глаза открываться не желают…

Где там конь мой верный, зараза говорящая?..

Руку протянул вбок — песка загреб. Ладонь болью прошило. Обжегся, что ль, где-то?..

Песок. Берег. Море?..

Леший!

Все вспомнил, глаза открыл, голову повернул — где Середа, куда делась, что там с ней? Не видно никого. Надо вставать и идти, искать надо… Ага… Только и хватило сил, чтоб голову в другую сторону повернуть.

И чудится — конь мой богатырский идет по песку прибрежному! А рядом, запинаясь, за спину конскую держась — Середа! Подходят ближе. Середа стоит, шатается, взгляд безумный. Храп голову наклонил, в лицо мое заглянул.

— Добить, хозяин, чтоб не мучился? — предлагает.

Ну, гаденыш! Середа рукой на него махнула и на колени рядом — бух! — упала.

— Ясногорка Гордеевна? — хриплю я.

— Какая я тебе Ясногорка, к лешему…

Наклонилась близко, спрашивает:

— Ты хоть живой, Светояр?

— А то не видишь…

— Вот и славно…

И упала на грудь, мигом забылась, ровно до того ее что-то держало на ногах, крепило. Да и у меня в глазах свет померк.

Лесочек небольшой, светленький, то и дело полянки-опушки, птички поют… Избушка на курьих ножках вон, стоит себе.

— Эгей, избушка! — кричу я раз этак в пятый. — Становись ко мне передом, к лесу задом!!!..

А хотя избушка-то и так ко мне передом стоит, просто что еще в таких случаях кричат, я не знаю, а так зайти, без разрешения, невежливо будет, еще горшком каким-нибудь по затылку получу.

— Хозяйка! Ты хоть покажись!

Открываются ставни — ведьма заспанная выглядывает. Волосы колтуном, конопушки по носу — ввек мне на нее не нарадоваться…

— Чего тебе, добрый мо-о… — на этом слове заикнулась Яга, вспыхнула. — Светояр?!

— Нет-нет, ты договаривай, — смеюсь я. — Еще про русский дух вспомни и съесть пообещай!

— И пообещаю, — говорит Середа неуверенно. — Зачем пришел?

— Да вот, — говорю, — потерял царь Гордей дочку, кровиночку ненаглядную…

— Что, опять?!

— Ага. Марфушу.

— Так она ж… того, — пожимает плечами Середа. — С Соловушкой, который разбойник, еще зимой убежала. Сейчас живут-поживают, добра наживают…

— Так царь уже смирился, — киваю я. — Тем более что Соловей теперь грабить перестал.

— Так что ж ты сюда пришел? — начинает злиться ведьма. А я дальше тяну.

— На свадьбу звать, — говорю осторожно. — На пир большой, что Гордей затеял…

— Это из-за Марфуши? — побледнела ведьма, чуть из окна не вывалилась.

— Конечно, — говорю. — И не только из-за нее.

Помолчали мы оба. Я порадовался, что коня неподалеку оставил — весь момент бы испортил.

— Пойдешь, Середушка?..

Звонко рассмеялась ведьма, прям из окна выпрыгнула и…

А вот и сказочке конец, а кто слушал — пусть сам дальше додумает.