Тиа Атрейдес - Сумрак и Гитара

— О нет, не называйте меня так, друзья мои! Я не достоин столь великой чести. Я всего лишь верный ученик чистейшего Мескита. Но я готов продолжить его дело и вести вас к победе! Кто со мной?

— Я с тобой!

— Я с тобой!

— Я с тобой!

— Я с тобой!

— Я с тобой!

— Я с тобой!

— Что ж, друзья мои. Соратники! Я верю в слова Пророка, и я верю в вас. Все вместе, как один, мы встанем на защиту нашей многострадальной Родины! Все весте мы очистим Валанту от скверны! Слава Пророку!

— Слава Пророку! Слава! Мы победим!

— Итак, господа, раз мы решили действовать, то действовать надо быстро и жестко. Промедление смерти подобно!

— Барон, у вас есть план?

— Разумеется. У нас с вами, господа, есть не только план. У нас есть вот это! — лидер заговорщиков торжественно достал из складок плаща золотую цепь с кулоном в виде шестилучевой звезды с мерцающим багрово-красным камнем в центре.

— Но что это?

— Этот амулет наш благородный Учитель получил от самого Пророка в день его вознесения! Это знак Света, который поможет нам победить Тьму! Свет не оставит нас в нашей великой миссии, и этот знак не позволит Злу проведать о наших планах, и защитит нас от Тёмной мощи!

— Слава Пророку! Барон, когда? Говорите, барон, что мы должны делать?

— Скоро, очень скоро, друзья! План наш прост, но надежен.

Семеро заговорщиков, собравшись в тесный кружок, принялись обсуждать подробности.

Не то третий церемонимейстер, не то четвертый распорядитель чего-то там, Шу никогда не вникала в такую ерунду, отвесив полдюжины положенных по этикету поклонов, склонился в самом последнем и самом глубоком в пяти шагах от принцессы, ожидая, пока Её Высочество обратит на него внимание. Делать этого Шу совершенно не хотелось. Она только что закончила завтрак и вознамерилась предаться блаженному ничегонеделанию под нежные звуки Тигренковой гитары, и не собиралась отрываться от столь важного занятия ради всяких пустяков, вроде наводнения или внеплановой войны с орками. Но подобострастно согнутая фигура в ливрее безжалостно нарушала эстетическую гармонию прекрасного солнечного утра и не давала в полной мере насладиться жизнью.

— Ну? — принцесса не запустила в досадную помеху ничем тяжелым исключительно по доброте душевной, да и травмировать нежную и ранимую натуру менестреля сегодня что-то не было настроения.

— Ваше Высочество! Шер Фуайон Сотран, барон Тейсин, нижайше просят вас об аудиенции. Не сблаговолит ли Ваше Высочество его принять? — расфуфыренный и преисполненный собственной важности распорядитель чего-то там снова согнулся донельзя манерно и церемонно.

— И что надо барону? — при упоминании этой фамилии половина лучезарного настроения вместе с добротой душевной улетучилась вмиг.

— Шер Фуайон Сотран, барон Тейсин не изволили сообщить, но велели доложить вам, что дело весьма важное и срочное, Ваше Высочество.

— Ладно, приму. Зови, — принцесса горестно вздохнула и ехидно посмотрела на отложившего гитару Тигренка. Похоже, нежная и ранимая творческая натура не была бы против того, чтобы третьего церемонимейстера вместе с бароном Тейсином приподняло и пристукнуло, да там же и закопало неукротимой силой стихии. Ну или хотя бы слинять подобру-поздорову, пока эта самая стихия с недобрым сиреневым огоньком в дивных очах не обрушилась на его голову.

— Ты куда это собрался, Тигренок? Играй, играй, милый, — ласковое шипение возлюбленной не оставляло сомнений в том, что сматываться уже поздно, и Хилл, придав физиономии самое наивное и невинное выражение, обозначающее «а я что? А я ничего! Так, гулял мимо, и вообще, меня тут не было» снова взялся за гитару. Светлые, умиротворяющие и трепетно-прозрачные мелодии, извлекаемые из струн длинными изящными пальцами, самого закоренелого упыря заставили бы прослезиться и перейти в вегетарианство, но не любимую принцессу.

Её Высочество приняла манерную позу, напустила на себя до невозможности высокомерный вид, и принялась обмахиваться веером. Барона, вместе с его решительностью и напористостью, она смерила таким ледяным и презрительным взглядом, словно перед ней расшаркивался согласно дворцовому этикету не один из самых родовитых в Валанте людей, а клоп из дешевой таверны. Это несколько поумерило пыл шера, но не заставило отступить.

— Доброго дня, барон, — пожалуй, от такого тона клоп бы удавился сам, чтоб не мучиться.

— Доброго дня, Ваше Высочество, — отец Мии не удавился, но чуточку побледнел. Правда, решимости не утратил. — Как ваше драгоценное здоровье, Ваше Высочество?