Тиа Атрейдес - Сумрак и Гитара

Встревоженная принцесса, осторожно взяв Тигренка за руку, вышла с ним в сад, подальше от множества любопытных глаз. И пропустила самое интересное — беседу монарха с Имперским Посланником. В отличие от маркиза, заметившего, как Шу ускользает из праздничной суеты на свежий воздух. Ей срочно требовалось проветриться и немного собраться с мыслями. Лучше бы, конечно, просто вернуться домой, но оставить Кея на растерзание Регентше она не могла себе позволить.

Этот вечер, теплый и благоуханный, расцвеченный фонариками в листве, журчащий фонтанами и щебечущий птичьими голосами, сияющий волшебными огнями и шепчущий на ушко всем, кто только готов остановиться и послушать, милые романтические глупости, так не соответствовал её настроению. Ну почему, вместо того, чтобы танцевать, флиртовать и радоваться жизни она снова вынуждена интриговать и скандалить? Когда единственное, о чем она мечтает, так это о нескольких часах беззаботного веселья вместе с любимым. Не так, как сейчас, когда идущий рядом Тигренок кажется таким чужим и далеким. Когда между ними снова обида, и вина, и непонимание. И вместо горячих поцелуев лишь ускользающий, холодный, отстраненный взгляд, словно не было этих чудесных дней, наполненных страстью и нежностью.

Они шли по дорожке, не глядя друг на друга, в молчании, погруженные каждый в свои размышления. Отталкивая, и мечтая о прикосновении, не решаясь ни сделать шаг навстречу, ни отпустить. Страшась неловкого движения, будто их путь лежал не по надежной земле, а по ветхому узкому мостику над бездонным ущельем. И со страхом и надеждой ожидая хоть какого-нибудь знака, хоть намека, чтобы, наконец, или рухнуть в эту пропасть, или взлететь. Вместе. Лелея, как величайшую драгоценность, легкое касание пальцев, прислушиваясь к дыханию, кидая осторожные косые взгляды из-под ресниц.

Знаком провидения выступил самый обыкновенный лакей с полным подносом, случайно попавшийся им на пути, подпрыгнувший от внезапного появления из темноты двух безмолвных фигур со светящимися глазами и чуть не выливший принцессе на платье изрядное количество красного лорнейского. Тигренок поймал на лету выскользнувший из рук слуги поднос с бокалами и, обернувшись посмотреть, не обрызгало ли принцессу, не споткнулась ли она от неожиданности, встретился с Шу взглядом. Оба замерли, боясь спугнуть миг внезапной открытости и доверия. Не отрываясь от её глаз, Хилл всучил поднос растерянному лакею, и с робкой вопросительной улыбкой потянулся к возлюбленной, отбросив прочь все ненужные сомнения и опасения. Шу в ответ засияла и шагнула ему навстречу, и уткнулась в родное крепкое плечо, и уцепилась за него, словно хоть что-нибудь сейчас могло заставить Тигренка выпустить её из рук.

Гостеприимный Кемальсид, разумеется, быстро и оперативно раздобыл дорогому другу приглашение на королевский бал. Даже намекать не пришлось — в глазах посла так и мелькало предвкушение грядущих благ и выгод, кои непременно принесет ему близкое знакомство с самим шером Рустагиром. Ещё бы не принесло. Не зря же в течение долгих лет он обзаводился полезными связями, по крупицам собирал всевозможную информацию и создавал себе блестящую репутацию осведомленного обо всем на свете человека. Слава Карум, не обидевшей его ни памятью, ни наблюдательностью, ни логикой, ни интуицией. А принести уважаемому шеру Иршихазу немного пользы в обмен на некоторые услуги… почему бы и нет? Тем с большим удовольствием ирсидский посол будет содействовать ему и дальше.

Без протекции старого знакомого Рустагиру вряд ли удалось за два дня до королевского бала раздобыть себе достойное придворное платье — все портные Суарда, разумеется, не спали ночами, спеша обеспечить новым гардеробом всю поголовно столичную и понаехавшую к гонкам из других мест аристократию. И на просьбу, пусть даже подкрепленную пятикратной, против обычной, платой, только скорбно разводили руками. Предусмотрительный же посол, оказывается, имел собственного портного, ничем не уступающего лучшим столичным мастерам и с удовольствием нагрузил его дополнительной работой. Так что на следующий же вечер после приезда парадный костюм по последней столичной моде дожидался шера Рустагира в его комнатах.

Опять-таки, благодаря послу перед ним вмиг открылись двери чуть ли не всех домов. Стоило ему только намекнуть на свое желание познакомиться поближе с местным высшим светом, довольный донельзя и гордый собственной щедростью Кемальсид высыпал перед ним изрядную груду приглашений. Сияющий вид посла, предлагающего дорогому гостю самому выбрать, куда направиться в ближайший вечер, вызвал у Рустагира невольную улыбку. Пусть ирсидский посол и прожженный дипломат, шагу не ступающий без политической выгоды, но до чего обаятелен! Жизнелюбие так и брызжет, заражая всех окружающих прекрасным настроением.