Варвара Мадоши - Сэйл-мастер

Берг тут же объяснила, что все готово и что инструменты они могут получить в любой момент, если изволят оторвать уже тронутые звездной болезней задницы и последовать в город за ней, их продюсером. Все тут же изъявили желание сделать это немедленно, но в последний момент Балл вдруг позвала Катерину к себе в каюту.

Второй пилот догнала их уже у входа — сияющая, как будто ей только что подарили огромный тульский пряник.

— Я лечу с вами до Жасмина! — объявила она.

«Чего и следовало ожидать», — подумал Сашка.

Фестиваль организовали щедро, с размахом. Он проводился здесь каждые пять лет последние полтора века, в честь какого-то национального праздника, и под это дело ушлые жители Мирабилис раскрутили рекламу чуть ли не на всех планетах сектора. Вне конкурса пригласили профессиональных музыкантов, цирковые труппы, укротителей и заклинателей животных, чародеев-иллюзионистов. Шагающий прямо по толпе, например, тираннозавр, никого не пугал — только смешил.

Пока «Контрабандисты» шли к музыкальным сценам, Бэла успела насмотреться на лица людей, рекламные и праздничные плакаты, вчитаться в указатели. Обычно город — особенно такой большой, как столица не самой маленькой из старых колоний, — вызывал у лисицы безотчетную брезгливость и желание уйти лесом. Но не сегодня: сегодня город жил фестивалем, дышал в едином ритме, где сотни струй-инструментов сливались в немного визгливый, но зажигательный ансамбль. Толпы народа на широких улицах двигались во всех направлениях, радостно орали лотошники и коробейники, но не было обычного впечатления вечной сутолоки рынка. Не базар, а праздник. Не «купи-продай-налетай» — а «веселись-отдыхай-танцуй». Это примиряло Белку с многолюдьем и даже — самое страшное — обилием самых разных воней, которые менши и вампиры по недомыслию зовут запахами.

Все ходили пешком: движение транспорта в городе остановили, и только красные от тонального крема жрецы правопорядка с короткими копьями патрулировали улицы на огромных черных мустангах.

Пилот вертела головой, ничем не отличаясь от прочих: по сторонам глазели все.

«Исполнительские сцены — туда (и стрелка). Начало конкурсной программы в час дня!» «Праздничные блюда мексиканской кухни. Только на время праздника — национальные рецепты за полцены» (на плакате — жрец, пожирающий трепещущее, еще живое сердце). «Конкурс фейерверков — через час после заката» «Не пропустите Большой Праздничный Карнавал: 4 день Фестиваля! Маски, костюмы и чары: лучшее — только у нас!» «Финал конкурса комикса — 10 утра!»

Комиксы читал тут, похоже, чуть ли не каждый третий. Прямо на ходу, на открытых верандах ресторанчиков и кафе, на ботиках фонтанов. Бэла прищурилась на солнце — финал комикс-конкурса уже начался. Пока не интересно — им скоро выступать. А потом можно и взглянуть: в детстве Бэле не давали читать комиксы. Родители полагали эту человечью забаву недостойной маленького оборотня.

— На конкурс фейерверков надо сходить, — заметил Белобрысов. — Обязательно. Как думаешь, концерт уже закончится?

Сашка купался в атмосфере беззаботного веселья. На отдельных людей он не смотрел — просто пил и пил праздничный воздух полной грудью. В глубине души у него крепла уверенность, что они выступят необычно, просто превосходно хорошо. С таким настроением можно играть, не глядя на ноты и не следя за руками — просто играть, изливая из глубины души накопившееся радостное томление, чувствуя, как под ложечкой образуется восхитительная волнующая пустота. О, это упоительнейшее ощущение собственной власти над музыкой и вообще всем миром. Ему казалось, еще немного — он сам взорвется, как фейерверк. И правильно, он заслужил. После всего-то, после этих отчаянных маневров, после напряжения воли и духа, после замирания сердца, когда он глядел на Княгиню, устало откинувшуюся на спинку пилотского кресла…

— Скорее всего, закончится, — пожала плечами Санька. — Но не факт. Ого, глядите!

Огромный толстый канатоходец, похожий на надутый воздушный шар, балансировал на узеньком канате. Он был в красных шароварах и от этого немного походил на борца сумо, только одетого.

— Вот и пришли. — Людоедка широким жестом обвела помещение. Рядом с недавно отстроенной концертной зоной теснились частные склады, ныне под корень снятые организаторами. Временная перегородка отделяла помещение от остального склада, но ни звука не долетало: на стенах, на полу и даже потолке чернели свежие печати звукоизоляции. Знакомые ящики и футляры обнаружились в углу.