Эльхан Аскеров - Месть амазонки

— Ты давно вскочил? Я не слышала, как ты ушел.

— Вставай, соня. Завтрак стынет, — ласково пророкотал он, с легкой улыбкой глядя, как она гибко потягивается.

Одним движением вскочив на ноги, она чмокнула его в нос и прошлепала к умывальнику. Все так же, не одеваясь, она уселась на табурет и глотнула вина.

— Похоже, тебе не терпится свернуть шею этому подонку? — усмехнулась она, прожевав мясо.

— Верно. Я долго ждал этого, но теперь он мой, — сверкнул глазами Паланг.

Притихнув, Лин посмотрела на суровое лицо друга, на сдвинутые брови, на тяжелые желваки под скулами и еле слышно спросила:

— А я?

— Что ты? — не понял воин, вырванный ее вопросом из своих размышлений.

— Что будет со мной?

— Я не оракул. Кроме того, ты свободный человек и можешь жить, как сама решишь.

Слезы сверкнули на глазах девушки, и, не выдержав, она неожиданно закричала:

— Идиот меднолобый! Я же люблю тебя! Ну почему все мужики такие тупые?!

Поморщившись от крика и дождавшись, когда в ушах перестанет звенеть, Паланг молча взял ее на руки и пересадил к себе на колени.

— Как это ни смешно, но я тоже тебя люблю. — Затем, поковыряв в ухе, усмехнулся. — Такая маленькая — и такая горластая.

Грустно усмехнувшись, Лин прижалась к нему и, не удержавшись от колкости, язвительно ответила:

— Я не только горластая, но и… — Тут она произнесла словечко, которое приличной девушке не только знать, но и слышать не нужно.

Расхохотавшись, Паланг прижал ее к себе.

— Что бы ни случилось, ты должна жить. Придет время, и ты родишь сына. Сильного, как я, и гибкого, как ты. И такого же разноглазого.

Лин упрямо покачала головой.

— Дочку.

— Тогда двойню, — не растерялся воин. Взглянув в окно, он неожиданно посерьезнел и тихо сказал:

— Пора.

Через несколько минут парочка была на конюшне. Спустя еще некоторое время они скакали по безлюдным улочкам к лавке оружейника. Несмотря на ранний час, мастер уже ждал их.

Проводив гостей во внутренний двор, он приказал слугам вычистить коня и принести доспехи. Чистить зверя пришлось самому хозяину. Кроме Паланга никто не рискнул к нему приблизиться. Злой жеребец кусался и бил копытами, заставляя слуг отбегать подальше.

Покончив с делами, Паланг оделся и, еще раз осмотрев оружие, сел в седло. Лин хотела по привычке устроиться на холке Сапсана, но кузнец удержал ее.

— Не надо, чтобы вас видели вместе. Поедешь со мной, в коляске. Так мы лучше все увидим. Звание лучшего оружейника дает свои привилегии. Теперь, — повернулся он к воину, — послушай меня. Я искал воина не из-за марки. Мне нужен мститель. Моя единственная дочь попала в лапы этого ублюдка. Скоро год как она ушла из дома. Я искал человека, способного прекратить это. Вот какой платы я хотел от тебя. Но, видно, боги решили по-своему. Теперь это не важно. Главное, что с колдуном будет покончено.

— Это я тебе обещаю, мастер, — мрачно усмехнулся Паланг и, подмигнув подружке, тронул коня.

В этот день найти ристалище не составляло труда. Достаточно было просто ехать следом за толпой. С самого утра все горожане от мала до велика шли за город, где были сооружены помосты для знати и ограждения для черни. Огромная площадка хорошо утрамбованной земли была разбита на ровные квадраты. В итоге должен был остаться только один победитель.

Постепенно все желающие собрались, и на середину поля выехала повозка, запряженная четверкой белоснежных коней. На раззолоченной, покрытой бархатом и парчой повозке был установлен алтарь. Верховный жрец, подняв руки, принялся читать молебен.

Его зычный, сильный голос слышали в самых отдаленных уголках ристалища. Королевская чета, в окружении своих прихвостней, со скучающим видом лениво обмахивалась веерами. Наконец молебен окончился, и началась жеребьевка. Участники турнира поочередно подъезжали к огромной серебряной чаше и опускали в нее свои пластины. На пластинах были искусно выгравированы различные знаки, изображавшие животных и предметы.

На пластине Паланга был Тигр. Чуть тронув поводья, он подъехал к колеснице, на которой стояла чаша и, подняв забрало шлема, чуть склонил голову.

— Назовись, воин.

— Паланг. Свободный воин. Знак тигра, — глухо прозвучал из-под шлема голос воина.

— Клянешься ли ты, воин, сражаться честно, не используя в борьбе волшбу и заклинания? Клянешься ли ты, что доспехи твои откованы мастером человеком и не несут знаков тьмы?

— Клянусь, — коротко ответил Паланг, и герольд громко объявил: