Макс Фрай - Лабиринт Мёнина

— Именно болеете? — сочувственно уточнила она.

— Именно. Бывают ведь врожденные неизлечимые болезни, вроде малокровия или слабоумия. Моя хворь им сродни.

— Ой, как все запущено! — звонко рассмеялась она.

— Вот именно, — хмыкнул я, залпом допив остатки уже остывшего шоколада. — Хотите грустный секрет? Чудеса не приносят ни счастья, ни комфорта; невероятные события не освобождают от пут повседневности, а всего лишь перекручивают эти путы на иной манер, перед тем как затянуть их потуже… Невыносимо туго, по правде говоря!

— А где жмет-то? — осведомилась моя новая приятельница. — В подмышках?

— В основном в области сердца, — буркнул я.

— Вы действительно больны, друг мой, — сочувственно сказала она. — Но не чудесами, а обычной черной меланхолией. Самая популярная хворь Тихого Города в этом сезоне. Поздравляю, у вас прекрасное чутье на причуды моды! Но если вас интересует мое мнение, я бы посоветовала немедленно исцелиться. Чтобы наслаждаться жизнью, требуется особая, невесомая поступь духа, а сожаления о минувшем сделают его походку тяжелой, как у слона, мечущегося между посудными лавками. Хотите получить рекомендацию квалифицированного лекаря? Немедленно выговориться! Заодно и мое любопытство утолите.

— Хитрая какая, — я почувствовал, что мои губы расползаются в улыбке, на удивление искренней для человека в моем положении.

— А то! Конечно хитрая, на том и стоим, — она вышла из-за стойки и проворно завесила окна синими занавесками, пояснив: — Это — знак моим постоянным посетителям, что я занята и не могу уделить им внимание. А случайные клиенты нам не помешают: если и зайдет кто-нибудь — пусть себе сидит за дальним столиком, какое нам до него дело? Начинайте же. Бог с ними, с башмаками и кораблями, успеется еще. Рассказывайте о ваших грустных чудесах.

Разумеется, я ей все выложил. Это было лучше, чем исповедь, целительнее, чем сеанс у психоаналитика. Потому что когда рассказываешь о себе «правду и только правду», стараясь при этом быть увлекательным или хотя бы забавным, эффект поразительный: собственные горести начинают казаться старым анекдотом, который ты сам уже когда-то от кого-то слышал. А страдания героя анекдота могут разве что насмешить — такой уж это жанр.

— Да, дела… — задумчиво сказала Альфа, когда моя история наконец подошла к концу. — Получается, вы — выдумка? Что ж, это как раз не удивительно. Здесь, в Городе, встречаются те, чья судьба отчасти похожа на вашу. Только вас придумал колдун, а их — обычные люди, литераторы, чудаковатые господа, которых, как правило, никто не принимает всерьез. Некоторых, однако, придумали столь удачно, что публика в них влюбилась. А тот, кого очень любят, непременно становится живым. По крайней мере, здесь, в Тихом Городе. У местных мудрецов есть множество идей касательно природы этого места — о, они бы, пожалуй, сошли с ума, если бы не взяли за правило раз в день после обеда придумывать очередное объяснение для тайны, частью которой стали! Одна из теорий мне очень нравится, она гласит, что Тихий Город помешан на любви. Он любит своих обитателей и делает все, чтобы внушить нам любовь к себе. Что ж, большинство моих знакомых действительно привязаны к этому месту, да и я сама, признаться, тоже. С другой стороны, Тихий Город ревнив, как шекспировский мавр, он собственник и нежный тиран, поэтому уйти отсюда невозможно. И смотрите, как интересно получается: если теория верна и Город действительно помешан на любви, нет ничего удивительного в том, что он помогает воплотиться тем вымышленным образам, которые притягивают к себе любовь живых. Поэтому у вас есть шанс случайно встретить на улице персонажа вашей любимой детской книжки. Имейте в виду и не падайте в обморок, если что! Впрочем, ко мне они не заходят: Тихий Город велик, и каждый может найти здесь местечко по вкусу. Но если вас разберет любопытство, я подскажу, где их искать.

— У меня не было любимых детских книжек, поскольку мое детство — фантазия сэра Джуффина Халли, — флегматично возразил я. — Впрочем, фальшивые воспоминания о том, как я взахлеб читал книжки, по-прежнему выглядят вполне достоверно. Так что, может быть, когда-нибудь потом меня заинтересует ваше любезное предложение.

— Потом так потом. Возможно, Тихий Город — единственное место во Вселенной, где можно позволить себе роскошь откладывать на потом. Что-что, а время здесь — мелкая монета. Мы давно разучились его ценить. Рай — это место, где не нужно торопиться и невозможно опоздать, не так ли?