Майте Карранса - Клан волчицы

В отличие от Гайи, Елена была добродушна. Она сразу же заключила Анаид в объятья и расцеловала.

— Расскажи мне, детка, что произошло?

— Она сама ничего не знает, — вмешалась Гайя.

— Может, она все-таки заметила что-то, что нам не известно!

— Нам известно все! — не сдавалась возмущенная Гайя. — И мы всегда знали, что рано или поздно это обязательно произойдет!

— Не делай скоропалительных выводов!

— А чего еще ждала Селена от своих коротких юбок и рыжей гривы по пояс? От своих репортажей в Интернете и интервью? От провокационных заявлений о том, как и для чего издаются комиксы? От критики общественных деятелей? От постоянных штрафов за превышение скорости? От пьянок в общественных местах?

— Думай, что говоришь, — перебила Гайю смущенная Елена. — Здесь все-таки ее дочь!

Но Гайе так давно хотелось высказать все, что она думает о Селене, что она не удержалась от последней фразы:

— Ее погубил собственный эгоизм!

Анаид не могла не вступиться за мать.

— Селена не такая, как все! Она особенная, за это я ее и люблю!

Злобные нападки Гайи заставили Анаид победить робость. Девочка решила никому ничего не говорить о том, что узнала о звонках и переписке Селены.

Гайя поняла, что переборщила. Впрочем, она до такой степени терпеть не могла самовлюбленную Селену, что ее коробила даже преданность этой наглой выскочке ребенка, с которым та обращалась как со старой ненужной игрушкой.

— Пойми меня, Анаид, — вздохнула Гайя, — я очень тебе сочувствую и ничего не имею против твоей матери. Просто мне не нравится, как она себя ведет. А ведет она себя вызывающе. Наживает врагов. Ты хоть это понимаешь?

— Вы хотите убедить меня в том, что она исчезла из-за своего глупого интервью в Интернете? — усмехнулась Анаид.

Гайя уже жалела о сказанном.

— Да нет, конечно. Не бери в голову! Ты же знаешь, с каким уважением я относилась к твоей бабушке Деметре. Она была выдающейся личностью!..

— Скажи мне, Анаид, — решительно вмешалась Елена, — ты слышала что-нибудь сегодня ночью? Или что-нибудь почувствовала, как тогда, когда Деметра… В общем, сама понимаешь…

— Моя мама жива! — ни секунды не задумываясь о причинах собственной уверенности, заявила Анаид.

Гайя с Еленой перевели дух. Решительность Анаид их очень приободрила, но Елена все-таки спросила:

— Откуда ты знаешь?

— Знаю и все.

Елена опустилась на стул, немного подумала и сказала:

— Знаешь что, Анаид? Мы поможем тебе найти Селену, но и ты должна нам помочь. Нам придется попросить тебя об одной вещи. Такой понятливой девочке не трудно будет выполнить нашу просьбу…

— О чем вы хотите меня попросить?

— Во-первых, не задавай нам вопросов.

Анаид затаила дыхание. Прежде чем на такое согласиться, следовало бы кое-что уточнить.

— Только один вопрос. Селена с кем-то связалась?

— Да.

— Ладно. Я не буду ни о чем спрашивать. Что еще?

— Никому не говори о том, что случилось. Никому! Ясно?

Анаид кивнула. Со слов Елены выходило, что они с Гайей не считают исчезновение Селены чем-то из ряда вон выходящим. Это немного ее успокоило.

— А что говорить, если меня будут расспрашивать в Урте?

— Ну, например… Например, что Селена уехала по делам. Скажем, в Берлин. Как тебе Берлин?

Анаид пожала плечами.

— А пока? — спросила она.

— А пока о тебе позабочусь я, — ответила Елена.

— А где я буду спать?

— Ну, будешь спать в…

— Я не буду спать в комнате Рока! — в отчаянии воскликнула Анаид.

— Почему не будешь? Вы ведь друзья!

У Анаид подогнулись колени. Сначала пропала мать! Теперь еще придется спать в одной комнате с Роком! Только этого не хватало! Нет, такого ей просто не пережить!

— Мы больше не друзья!

— Так снова станете!

— Ни за что на свете!

Тяжело вздохнув, Елена схватилась рукой за свой необъятный живот, и Анаид с ужасом заметила, как тот зашевелился. Значит, она опять беременна!

Снедаемая угрызениями совести, Гайя сделала над собой невероятное усилие и погладила Анаид по голове.

— Вот увидишь, все будет хорошо. Давай сходим за твоими вещами. Но сначала поешь. Бьюсь об заклад, ты умираешь от голода!

С этими словами Гайя достала холодную курицу с тушеными овощами и разогрела ее на огне очага. Анаид терпеть не могла тушеные овощи, но вылизала тарелку дочиста — со вчерашнего вечера у нее во рту не было и маковой росинки.

Анаид медленно жевала котлету, не смея поднять головы от тарелки, чтобы не встретиться взглядом с восемью парами уставившихся на нее глаз.