Дэвид Геммел - Македонский Лев

— Мы должны добраться до Коринфского залива, — быстро проговорил Парменион, — а оттуда в Спарту. Остается только надеяться, что Аристотель отыщет путь к нам туда.

— Надеяться? — фыркнул Аттал. — Я бы предпочел что-нибудь посильнее надежды. Но почему Спарта? Почему бы нам не вернуться в Каменный Круг и подождать? Ведь туда он отправил нас. Он наверняка будет ждать нас там?

Парменион покачал головой. — Враги кругом — и они использовали колдовство, чтобы выследить Александра. Нам не выжить одним против них. Спарта еще держится. Там мы будем защищены. А Аристотель — маг ; он отыщет нас.

— Ты меня не убедил. Почему бы не подождать тут? — возразил Аттал.

— Я бы этого хотел, но Хирон не совсем уверен, что здесь для нас безопасно. У Царя длинные руки; сила его велика. Что, начинаешь жалеть о своем решении сопровождать меня?

Аттал усмехнулся. — Я начал жалеть об этом с того самого момента, как мы выехали из Каменного Круга. Но я не сойду с пути, Спартанец.

— Я не сомневался.

— Смотрите! Корабль! — крикнул Александр, указывая на море, по которому величественно шла трирема, ее черный парус раздувался от ветра, а три ряда весел одновременно поднимались и опускались в сверкающую воду. Судно медленно поворачивалось, пока нос не стал смотреть точно на берег.

Корабль медленно приближался, и спутники наконец увидели около сотни вооруженных людей, собравшихся на верхней палубе.

— Как думаешь, это друзья? — спросил Аттал, когда корабль пристал к берегу, и воины начали сходить на песок.

— Это македоны, — сказал Александр, — и они пришли за мной.

— Ну так, стало быть, кто-то из них умрет, — тихо проговорил Аттал.

— Назад, во дворец, — скомандовал Парменион, подхватив Александра на руки и покидая край утеса. Далеко внизу солдаты-македоны начали долгий подъем по тропе со сверкающими на солнце копьями и мечами.

Парменион отбежал во дворцовые кухни, где он оставил нагрудник, шлем и меч. Взяв вооружение, он поднял Александра и быстро направился по широкой лестнице, перешагивая по две ступени за раз.

— А что, если те крылатые твари по-прежнему на той стороне? — спросил Аттал, когда они подошли к призрачной стене.

— Тогда мы умрем, — пробормотал Парменион, выхватывая меч и шагнув в пещеру Хирона. Она была пуста. Поставив Александра на землю, Спартанец подошел к выходу пещеры и осмотрел склон горы. Мертвый серый жеребец лежал там же, где упал, черные вороны пировали над его останками. Неподалеку от жеребца лежало не менее тридцати трупов Пожирателей, но на них вороны не зарились. Парменионова скакуна и след простыл.

— В лесу будет безопаснее, — сказал Аттал. Парменион кивнул, и троица пересекла открытый склон, без приключений достигнув убежища под сенью деревьев.

Лес был неестественно тих. Здесь не пели птицы, и ни единое дуновение ветра не колыхало сросшиеся наверху кроны деревьев. Тишина внушала беспокойство обоим воинам, но Александр был счастлив идти рядом со своим героем, держа Пармениона за руку. Они прошли глубже в чащу, не сходя с тропинки, которая сворачивала, поднималась и спускалась, пока не привела их к спрятанному в зарослях ручью, прохладная вода которого омывала белые камни.

— Перейдем его — или двинемся по течению? — спросил Аттал вполголоса. Прежде чем Парменион успел ответить, они услышали движение на тропе впереди, когда под чьей-то ногой хрустнула сухая ветка. Затем послышались голоса, приглушенные густыми зарослями.

Схватив ребенка, Парменион отступил в заросли, Аттал последовал за ним. Но прежде чем они нашли место для укрытия, на другом берегу ручья показался воин в шлеме с вороновыми крылами.

— Сюда! — позвал он. — Дитя тут!

Более дюжины солдат в черных плащах с копьями и мечами прибежали к нему. Клинок Аттала с шелестом покинул ножны.

Парменион развернулся. За ними была прямая тропа. На другой стороне были густые заросли терновника и шиповника. С того места, где он стоял, Спартанец не мог видеть где кончается тропа, но глянув вниз, увидел следы копыт оленя, ведущие дальше по склону.

Македоны бросились вперед по воде, и лес огласился их победными криками.

— Бежим! — вскричал Парменион, крепко прижав Александра к своей груди, и пустился бегом по тропе. Терновые кусты врезались ему в икры и бедра, пока он бежал, и пару раз он едва не упал, когда сухая пыль осыпалась под его обутыми в сандалии ногами. Склон был покатым, тропинка всё больше сужалась, но в конце концов она вывела на широкую дорогу, огражденную гигантскими, раскидистыми дубами. Глянув через плечо, он увидел Аттала где-то в десяти шагах позади, которого нагоняли преследующие их македоны. Один солдат остановился, чтобы метнуть копье.