Дэвид Геммел - Черная Луна

Тарантио был воином. А до того — моряком, шахтером, объездчиком лошадей и писарем-помощником престарелого писателя. А еще раньше он был ребенком — тихим и одиноким, который жил со вдовым отцом, что напивался по утрам и рыдал вечерами.

Мать Тарантио была акробаткой в бродячей цыганской труппе, дававшей представления на приемах и вообще везде, где собирался народ. Это от нее унаследовал Тарантио проворные ноги, быстрые ловкие руки, темные волосы и смуглое красивое лицо. Она умерла от чумы, когда Тарантио едва минуло шесть. Он почти не помнил ее — только облик хохочущей женщины-ребенка, что подкидывает его в воздух. От отца — Тарантио очень на это надеялся — он не взял ничего. Кроме, быть может, демона, что жил в нем и звался Дейс.

Тарантио стал уже молодым мужчиной, и большую часть его жизни Дейс прожил с ним.

По пещере шуршал стылый ветер. Тарантио, опасаясь вшей, стриг темные курчавые волосы очень коротко, и теперь сквозняк холодил шею. Тарантио поднял ворот толстого серого плаща и, вытащив один из коротких мечей, положил его так, чтобы был под рукой. Снаружи шел проливной дождь, и вода с шумом скатывалась с обрывов. Преследователи наверняка тоже где-нибудь укрылись.

— А может, они за порогом, — прошептал в его голове голос Дейса. — Подкрадываются к нам. Собираются перерезать нам глотки.

— Вечно ты так, Дейс. Лишь бы убить побольше.

— Каждому свое, — добродушно парировал Дейс. Тарантио слишком устал, чтобы продолжать спор, но вмешательство Дейса заставило его помрачнеть. Семь лет назад война смерчем обрушилась на герцогства, затягивая людей в свое гневное сердце. Там, в круговерти бури, она вскармливала их ненавистью и наполняла любовью к разрушению. Демон Войны многолик, но он лишен лика доброты. Глаза его — смерть, плащ — мор, пасть — голод, руки — тьма и отчаяние.

Война и Дейс были созданы друг для друга. В алчущем сердце зверя Дейс ликовал. Люди восхищались им за умение убивать, за смертоносный талант. Они искали его, как редкостный талисман.

Дейс был убийцей. Было время, когда Тарантио знал, сколько народу умерло под его клинком. А еще раньше было время, когда он помнил каждое лицо. Теперь же в памяти его сохранились лишь двое: первый, с выпученными глазами и отвисшей челюстью, заливающий кровью атласные простыни, и второй — гибкий бородатый вор и убийца, чьими мечами сейчас владел Тарантио.

Тарантио подбросил в огонь пару сучьев и залюбовался танцем теней на стенах пещеры. Двое его товарищей вытянулись на каменном полу: один из них спал, другой — умирал.

— Почему ты еще не забыл резни на берегу? — спросил Дейс, и Тарантио вздрогнул: воспоминания вернулись.

Семь лет назад старый корабль бурей выбросило на берег: мачта его сломалась, разодранный парус сорвало и швырнуло на скат обрыва. Экипаж устроился у костров — все болтали, смеялись, играли в кости. Несмотря ни на что, они выжили.

Выжили — и теперь их беспечный смех звенел между скал, уносясь в окутанный тьмой лес за грядой.

Убийцы бесшумно возникли из этих чащоб — напали втихаря, как демоны, лишь свет сверкнул на топорах и обнаженных в атаке мечах. Безоружные моряки не имели ни малейшего шанса — и были безжалостно сражены; их кровь оросила песок.

Тарантио, как всегда, устроился поодаль от остальных — он лежал на камнях, глядя на дальние звезды. Когда поднялся крик, он перекатился на колени и в лунном свете увидел резню. Безоружный и неумелый, юный матрос был бессилен помочь товарищам. Скорчившись, он прятался за холодными валунами; прилив лизал его ноги. Он слышал, как воры грабят корабль, срывая крышки трюмов и выгружая добычу. Специи и напитки с островов, шелка южного континента — и груз серебряных слитков для монетного двора в Лоретели.

Ближе к рассвету один из грабителей зашел в скалы облегчиться. Ужас сковал Тарантио — и тогда мозг озарился вспышкой, и на волю вырвался Дейс. Он вздыбился над опешившим бандитом, обрушив ему на голову камень размером с кулак. Вор свалился без звука. Оттащив его подальше, Дейс вытащил у него из-за пояса кинжал и спокойно добил.

У мертвеца было два коротких меча с черными рукоятями, плотно обмотанными кожей. Дейс расстегнул мечевой пояс и надел его на себя. Освободив человека заодно и от битком набитого кошеля, Дейс двинулся к скалам, подальше от места убийства.

Тарантио успокаивался, паника проходила, и он снова взял верх, загнав Дейса внутрь. Дейс не возражал: утолив жажду убийства, он подчинялся легко.