Кэмерон Джейс - Румпельштейн

— Не позволяй злу себя изменить, Румпельштильцхен, — произнесла девушка, похлопывая меня по плечу. — Будь сильным. Не дай ему превратить тебя в Румпельштейна. Верь в своё истинное имя, и оно даст тебе великие силы. Будь терпелив, и все твои страдания окупятся.

Похоже, моя Рапунцель была мудра не по годам.

— Я чувствую, что приближается война, Румпельштильцхен, и лишь одна сторона в ней окажется победителем, — моя дочь развернулась и пошла прочь.

— Подожди! — закричал я. Её маленькая фигура быстро исчезала и теперь была только точкой на горизонте сплетённого ей самой сна. — Меня не волнуют войны. Меня не волнует королевство. Я просто хочу вернуть свою дочь. Как мне найти тебя? — спросил я отчаянно. Я даже не понимал, настоящей она была, или это не более чем игра моего воображения.

— Меня будет сложно найти, — сказала Рапунцель через плечо. Её длинные волосы развевались на ветру, взлетая и колыхаясь на фоне серебристой луны и усыпанного звёздами неба. — Похить как можно больше детей. Это должны быть первенцы. Во снах некоторых из них есть подсказки на местонахождение моей тайной темницы. Если ты сможешь правильно разгадать детские сны, ты узнаешь, где я.

— Мне это не нравится, — произнёс я. — Должен быть более лёгкий путь.

Интересно, почему она не может перейти сразу к делу и рассказать мне про более простой способ? А может, в моих снах совсем не Рапунцель?

Её взгляд пронзил меня насквозь.

— Есть ли более лёгкий путь, Рапунцель?

— Этот путь может быть более лёгким для тебя, но гораздо сложнее для других. Но я расскажу тебе о нём, — решила девушка. — Когда ты найдёшь себя, ты найдёшь и меня, — произнесла она и растворилась в темноте.

Я проснулся среди ночи и задался вопросом: интересно, каким она видела меня во сне? Видела ли она моё тошнотворное, бездушное тело?

Той ночью я попробовал отправиться на разведку башни, тщательно обдумывая слова Рапунцель. Но прежде, чем я успел разгадать её слова о поиске себя, как моих ноздрей достиг запах дыма. Я подбежал к окну, и мне открылась отвратительная картина: крестьяне Скорби поджигали башню.

Они уже поймали Хозяина, но горбуна нигде не было видно. Скоро я здесь умру. Как иронично — я умру во второй раз в своей жизни.

Я стоял посреди горящей башни, и тут увидел человека, которого никогда прежде не встречал. Это был блондин в нарядных одеждах, и к моему удивлению, огонь не обжигал его.

— Кто ты? — спросил я.

— Терпеть не могу, когда кто-то задаёт мне такие вопросы. «Кто ты?» «Откуда ты?» «Ты здесь часто бываешь?» Ты ведь со мной спать не собираешься, так? Не так важно, кто я такой, как то, что я могу сделать! — театрально заявил он.

— Ты можешь помочь мне выбраться отсюда?

— Ты просто снял эту фразу с моего языка, — мужчина ухмыльнулся и прищёлкнул пальцами. — Всё имеет свою цену, кроме, хм, одного. Но я не скажу тебе, что это, учитывая, что готов отпустить потенциального грешника.

— Денег у меня нет, — предупредил я.

— Друг мой, деньги слишком переоценивают. Деньги гораздо проще сжечь, чем человека, — он горько усмехнулся, будто что-то вспомнив. — Люди, — пробормотал он, словно разговаривая с самим собой, — ужасные существа. В отличие от меня, они созданы, чтобы убивать и совершать отвратительные вещи, и уверены, что им это сойдёт с рук, — вздохнул он.

— Я не совсем понимаю.

— Да и не важно, — взмахнул он рукой в перчатке. Я заметил, что вся его одежда была дорогой. — Люди платят другими вещами, более прекрасными, чем деньги. И поверь, я заслуживаю той платы. То, на что я способен, не описать словами, — добавил он.

— Что это значит? Что ты здесь делаешь? И на что ты вообще способен?

— Не волнуйся, что я стою посреди бушующего пламени. Для меня это как горячая ванна, а я очень люблю принимать ванну каждый день. Скажем так: моё дело — ловить людей… Падших людей. Догадываешься, о ком я?

— Я не «падший», — сказал я, проигнорировав его комментарий насчёт огня.

— Ошибаешься, Румпельштейн. Я всё знаю о тебе, о твоей дочери, о Королеве Скорби и о тех жалких людишках, желающих тебя убить только потому, что ты от них отличаешься. Если бы я был на твоём месте — воскрешённый сумасшедшим Хозяином — я бы захотел отомстить миру. Между прочим, месть — это здорово. Просто восхитительно.

— Я хороший человек, — сопротивлялся я.

— Только вот выглядишь не очень хорошо, — поддразнил он меня, вскинув брови. — Но мы всегда можем это исправить. Да и внешность тоже переоценивают. Если честно, переоценивают вообще всё, кроме чье-либо души.