Кэмерон Джейс - Румпельштейн

Во всём этом не было смысла, но единственное, что меня на тот момент волновало, это то, что я вернулся из мёртвых. Этот человек играл со мной в Бога, но хоть я и осознавал, во что превратился, я не мог отказаться от дара жизни. Даже если она проклята.

— Когда твоё сердце примет новое тело, ты сможешь мечтать и вспоминать события, сможешь ходить и увидеть своё отражение в зеркале, — говорил Хозяин. — А пока отдыхай дальше, — улыбался он мне. — Тебе уготована великая судьба, Румпельштейн. Великая судьба. Такое создание, как ты, будет жить вечно, и твоё имя будет записано в известных книгах.

— Значит, моё имя Румпельштейн? — промычал я.

— Да, одно из многих, — кивнул мужчина. — Но из всех имён Румпельштейн мне нравится больше всего. — Он стиснул зубы и сжал руку в кулак. — Это сильное имя для сильного создания. То есть, человека. Ты станешь сильным, и твои враги станут тебя бояться. Никто не рискнёт встать у тебя на пути. А теперь отдыхай. Когда ты снова сможешь видеть сны и всё вспомнишь, то поймёшь, кто ты есть, а не кем ты был.

У меня есть воспоминания? А я думал, что только что родился. Я и не знал, что это моя вторая жизнь. Вы когда-нибудь вспоминали вещи, которые с вами не происходили? Тогда вы, скорей всего, родились там, где я беспомощный в тот день лежал.

Той ночью моё сердце, наконец, соединилось с новым телом, и мне начали сниться сны.

Мне снилась девочка с длинными волосами, работающая за прялкой. Моё призрачное появление заставило её улыбнуться, и я услышал, как её розовые губы произносят знакомую фразу:

— Я же говорила, Румпельштильцхен, что спряду для тебя чудесный сон.

— Кто ты? — спросил я, когда у меня не получилось извлечь из всклокоченной памяти нужное воспоминание.

— Я Рапунцель. Твоя дочь. Ты снова жив. Ты ведь отомстишь за меня, папа?

Я очнулся в приступе ярости, разбивая и разрушая всё, что видел. Я вспомнил свою дочь и жаждал мести. Я знал, кем я был, и что со мной произошло. Горбун спрятался под столом и боялся смотреть мне в глаза. Хозяин стоял в дальнем углу, курил трубку и что-то записывал на пергаменте, изучая своё новое создание.

И тогда я впервые увидел своё отражение в зеркале: ужасный, уродливый, деформированный. То ли живой, то ли мёртвый. Меня составили, как мозаику, из разных частей тела, и выглядел я премерзко.

— Я это исправлю, — уверил меня Хозяин. — Сначала я должен удостовериться, что всё сработает. Скоро я сделаю для тебя красивое, улучшенное тело. Румпельштейн.

— Не называй меня так! — закричал я. — Я хочу видеть свою дочь!

— Значит, ты вспомнил? — с детским любопытством подался вперёд мужчина. — Это хорошо. Как только тебе станет лучше, ты будешь волен делать, что пожелаешь.

Внезапно в комнату проникли крики и топот ног. В замешательстве я подошёл к маленькому окошку и выглянул на улицу. Перед башней собралась огромная толпа с факелами, проклинающая моё новое существование и новое имя. Все люди были жителями Королевства Скорби, и все они требовали моей смерти. Их послала Королева, желавшая покончить со мной раз и навсегда. Королева, похитившая мою дочь и разрушившая наши жизни.

Что же это за жизнь после смерти? Я был хорошим человеком и умер на коленях, но всё же остался хорошим в душе. Я не хотел, чтобы меня воскрешали, не хотел, чтобы меня ненавидели. Всё, чего я желал — это спасти свою дочь. И у меня снова не получилось.

— Не обращай на них внимания, — сказал мне Хозяин. — Они скоро уйдут, потому что не смогут попасть внутрь мельницы. И люди не понимают твоего величия, — он подошёл ко мне и положил ладонь на плечо. — Ты прекрасен, Румпельштейн. Разве ты этого не понимаешь? Они просто пока не видят этого.

Наступила ночь, и люди стали уставать и разбредаться по своим скромным жилищам, но клялись, что придут сюда и завтра, и послезавтра, пока не увидят на земле моё мертвое тело.

Вскоре мне удалось заснуть, и во сне ко мне снова явилась моя дочь. Теперь я ещё сильнее скучал по её обществу. Девушка взяла меня за руку и повела к крутому холму. С его вершины я увидел Королевство Скорби с высоты птичьего полёта: оно было окружено водой на Юге, на Западе и на Востоке. А на Севере стояла скованная льдом моя родная деревня.

— Видишь, каким маленьким кажется отсюда королевство? — спросила у меня во сне Рапунцель. Это был последний сон, который она сплела для меня до того, как её похитили. Я думал, что умру и буду смотреть этот сон вечно.

Она была права насчёт королевства. Всё величие и мощь королевства казались незначительными в сравнении с расстилающимся за океаном миром, видимым с вершины холма.