Алексей Федоров: Экзамен судьбы

А у меня от этой красоты только портилось настроение. Не исключено, что на соседней улице упущенный мной засранец отгрызает от окна очередной градусник (Импы обожают ртуть), причем отгрызание градусников — это еще самое безобидное, на что он способен.

Так, мучимый мрачными мыслями, я добрел до "Печального Омара". На самом деле этому заведению больше бы подошло название "Счастливый Омар", так как еще ни один омар не принял страшной смерти на местной кухне. Подаваемые здесь яства были откровенно несъедобной бурдой из кислой капусты, перемерзшей картошки или, в лучшем случае, неперебранной гречи. Из достопримечательностей здесь были только отменной крепости темное пиво и ежевечерние традиционные погромы, из-за которых мебель в "Печальном Омаре" всегда была новой, что нечасто встречается в подобных заведениях.

На входе меня встретил вышибала — семифутового роста мужик с четырехфутового роста дубиной. Тут мне подкузьмила вражеская "TechnoMagic". Она рассыпалась как раз, когда я проходил мимо вышибалы и осыпала своими остатками его сапоги. Пришлось отдать громиле медяк за моральный ущерб. Одно хорошо — рука зажила. Теперь повоюем!

В зале трактира царил обязательный в любое время суток полумрак, а превратиться ему в кромешную тьму мешали только пара масляных светильников у стойки и снующие по залу разноцветные зайчики. Зайчики от шпиля Башни по-хамски обходились с законами преломления, проникая в солнечные дни даже в плотно зашторенные помещения, и вызывали этим бурный восторг у приезжих, а у местных тихое раздражение. Из посетителей в трактире была только труппа уличных музыкантов. В свободное от работы время менестрели имели угрюмый вид, но пьяными были, наверно, неизбежно.

Я взял себе двухпинтовую кружку пива и вяленую воблу для натюрморта. В моем положении нужна ясная голова, но очень уж зубы болят… Пиво я выпил, воблу у меня попытался слямзить один из музыкантов, за что получил табуретом по хребту (не подумайте, что я хам и драчун, но в любом обществе свои правила этикета.). Товарищи неудачливого воришки вернули мне воблу и извинились. Что мне было делать с этой, мягко говоря, попахивающей рыбиной, я не знал. Съесть — я не враг своему желудку, выкинуть — познакомиться с дубиной вышибалы (опять же пресловутый местный этикет), с собой взять — провонять рыбой и поясную сумку, и все ее содержимое. А Глим все не приходил.

Появилась местная проститутка, не вызывающая своим видом ни низменной похоти, ни возвышенных чувств. Несмотря на призывы музыкантов, она стала приставать ко мне. Я узнал много лестного о своей персоне, узнал так же прейскурант интимных услуг "Печального Омара" и интересные подробности туалета Оливии (Так звали эту, с позволения сказать, даму). Помацав Оливию для порядка за ляжку и похлестав пару раз по рукам, приблизившимся на опасную дистанцию к моему кошельку, я попытался втюхать ей злосчастную воблу, чем весьма эффективно ее от себя отвадил. Проститутка отправилась к музыкантам. И в трактире стало сразу шумно и весело. Оливия требовала от менестрелей, чтобы те пели ей любовные песни, а музыканты требовали, чтобы она оголялась, так сказать, по бартеру. Звуковой фон наполнился весьма экстравагантным коктейлем из нежных слов песен и ядреной брани — музыканты яростно торговались за каждый дюйм приподнятой юбки или приспущенного плечика.

В самый разгар этого бедлама пришел, наконец, Глим, одетый по последней моде рабочих кварталов: широченные зеленые шаровары, заправленные в низкие полусапожки, красная косоворотка, а поверх неё жилетка из сыромятной кожи (неплохая, кстати сказать, бронь). Довершал картину латунный армейский пояс, с подвешенными на нем кошельком и стилетом. Причем кошелек был размером с хорошую торбу, из-за чего казался совершенно пустым, а стилет был максимально допустимой длинны, и от звания шпаги его отделяло дюйма два.

— Здарова, Витарик-кошмарик, — сказал он, подсаживаясь. — Че хател-та?

— А ты как всегда пунктуален.

— Слышь, Витарка, ты мне, канешна, друх, но еще раз абзавешся — дам в морду. Кромя шутков!

Спорить было бесполезно, и я перешел сразу к делу.

— В общем, так, мне необходимо потолковать с кем-нибудь из твоих коллег по цеху, занимающихся волшебными тварями… Кстати, знакомься! Это Оливия. — Проститутка решив, что Глим более перспективный клиент, нежели музыканты, уже повисла у него на шее. — Угости даму! — я заговорщицки подмигнул и подал Глиму воблу.