Вероника Иванова: Звенья одной цепи

– Ну как, услышал? – поинтересовался демон.

– Нет.

– И это хорошо. Так тебе будет легче принять моих друзей.

Я откинул полу накидки и медленно поднял взведенный арбалет. Взвод случился сам собой, в тот момент, когда я услышал щелчок закрывающегося за моей спиной замка: палец дернулся, опуская скобу. А стрела с самого начала находилась на положенном месте.

Конечно, против демона мое оружие бессильно. Зато против его намерений – вполне действенно. Лучше и быть не может.

– Все-таки решил попробовать удариться головой о стену? – спросил Сосуд, зевнув во весь беззубый рот. – Упорный ты, дяденька. Но если это тебе так уж нужно…

Худышка свободной рукой бесстыдно оголила остренькое плечико, а вместе с ним и большую часть груди.

– Стреляй. Хотя бы ради того, чтобы убедиться: все напрасно.

Да, я думаю примерно о том же. Напрасно. Что бы я ни попытался сделать, выйти из этого зала мгновенно не удастся, а любое промедление принесет выгоду лишь демону. Поэтому выходить не буду.

Лучше уйду.

Я поднял арбалет еще выше, разворачивая наконечником стрелы вверх, но не к потолку, а к собственному подбородку. Поднес так близко, чтобы чувствовать кожей горла чуть зазубренную кромку стального лезвия.

– Неправильное решение, – заметил Сосуд.

Мне и самому не нравилось то, что я собирался сделать. Но позволить, чтобы в мое тело ворвались демоны… А хуже всего было ощущение упущенных возможностей. Оно нарастало, как снежный ком, пущенный вниз по склону горы.

Почему все это не случилось незаметно, когда не нужно было думать или понимать? Ночь Сева прошла мимо, и даже в той тюремной камере, когда ничего не понимающий юноша умер, из его тела наверняка вырвался на свободу демон, но не тронул меня. Почему? Побрезговал? Или в те минуты я ничего не желал? Наверное, так и было. Я прошел мимо своего шанса в который уже раз. Но если тогда чудо могло случиться самостоятельно, то сейчас мне его навязывают, причем так упорно, что оно вызывает только отторжение и ничего больше.

Да, я хочу занять достойное место в жизни. Хотел, по крайней мере. Думал, что заслуживаю этого. А теперь получается, гожусь быть только безвольной куклой. Даже хуже того: всего лишь… Сосудом.

Если бы желание и вправду было одно, можно было бы попробовать поверить демону. Но он сам сказал, во мне много желаний, а это значит, что мою душу раздербанят на кусочки. Я все равно умру. Перестану быть единым целым. Так не лучше ли умереть сразу, а не по частям? Тот прибоженный знал, что значит быть всего лишь половиной. И умер в отчаянной попытке обрести целостность. Так неужели я окажусь настолько глупым, чтобы расстаться с уже имеющимся сокровищем?

Все, что делает дурак, все он делает не так… Любой другой на моем месте слушался бы старших и по возрасту и по званию, сидел бы тихо и не пытался барахтаться. Ведь у меня же все было: должность, послушно исполняющие мою волю люди, покой, наконец. Так ведь нет, все это казалось чужим, не принадлежащим мне. И сейчас кажется. У меня так и не появилось дома. Места, где я могу просто быть. Так зачем мне тогда быть вообще?

– Тебе не нравится?

– Нет, – подтвердил демон, но почему-то не продолжил свою песнь о том, что все напрасно.

Значит, я выбрал правильный путь. Теперь только бы не упустить мгновение, когда нужно сделать первый шаг.

– Вы же не хотите умирать! – почти взвизгнула дурнушка.

Конечно, не хочу. Я хоть и дурак, но не сумасшедший. Был бы безумен, давно уже проглотил бы синие искорки.

Сосуд сузил нестерпимо пылающие огнем глаза:

– Надеешься оказаться быстрее? Что ж, давай сыграем в твою игру.

Его рука напряглась, готовясь отпустить в полет охотников по мое тело, я сглотнул, прижимая вспотевший от ожидания палец к спусковому крючку. Время замерло, затаив дыхание, словно азартный зритель, даже движение воздуха остановилось, опустив на зал гробовую тишину, в которой яснее ясного прозвучало ленивое:

– Эх, дети, дети, нашли себе противников по разуму… Не боитесь, что придет кто-то взрослый и отшлепает вас от всей души?

Он прятался за одним из окон. Все время нашего разговора? Или подошел только сейчас? В любом случае убирать арбалет я не спешил, хотя добавившаяся в противостояние третья сторона явно собиралась выйти из сражения победителем. Причем единственным.

Высокая фигура просочилась сквозь прутья решетки так легко, как будто могла изменять размеры по малейшему желанию. Трехцветные пряди чуть приподнялись и тут же вновь тяжело рассыпались по плечам. Охотник скрестил руки на груди и скучающе прислонился к стене.