Вольфганг Хольбайн - Возвращение колдуна

Я остановился за два шага от отвратительного черного чудовища. От испытываемого мною отвращения во рту появился привкус горькой желчи, и я почувствовал, что в любой момент меня может стошнить. Несмотря на это, я поднял голову и собрал все силы, чтобы выдержать пронизывающий взгляд гигантских мутных глаз Шуб-Ниггуратха.

— Что… что ты хочешь от меня? — простонал я.

— Ничего, — ответило существо. — Ничего, что бы ты хотел отдать мне добровольно. Но это не имеет никакого значения. Ты будешь служить мне так же, как и все другие.

— Если ты хочешь убить меня, сделай это, — смело ответил я, хотя почти умирал от страха.

В ответ в моих мыслях раздался беззвучный злой смех.

— Дурак, — прошептал голос. — Ты умрешь, но не здесь и не сейчас. Твое время еще не пришло. А теперь на колени!

Я повиновался. Из разбухшей горы плоти до меня донесся мерзкий, чавкающий звук, затем бок чудовища раскрылся, словно огромная гноящаяся рана, и из нее ко мне протянулась тонкая извивающаяся нить.

Ошеломленный и беспомощный, я вынужден был смотреть, как щупальце дотронулось до моей ноги, полезло по штанине и приблизилось к моему лицу. Я испытывал неимоверное отвращение, но духовные оковы Шуб-Ниггуратха были слишком прочны. Я не смог даже закрыть глаза.

Щупальце продолжало ползти дальше. Оно дотронулось до моего подбородка, прикоснулось к нижней губе, на миг отскочило, а затем полезло дальше и, словно черная змея, обвило мою голову. Тонкая боль пронзила мой затылок, и одновременно с этим что-то впилось в мой дух.

У меня появилось такое ощущение, будто во мне теперь было две разные воли, два сознания, которые существовали независимо друг от друга. Одно сознание, полностью порабощенное волей Шуб-Ниггуратха , даже не хотело бороться против подчинения этому ужасному вампиру. Второе же подробно фиксировало все жуткие перемены, которые происходили внутри меня.

Рядом со мной вдруг застонала леди Одли. Ее лицо было бледным, а уголки рта все время подергивались. В тот же момент что-то произошло с крысами, и неясное предчувствие, которое внезапно возникло где-то в глубине моего сознания, стало усиливаться. Мне показалось, что развязка уже очень близка. В то время как щупальца Шуб-Ниггуратха продолжали расти, захватывая все больше и больше животных, чтобы поглотить их, что-то… случилось.

Это было нечто , о чем… говорил Килиан. Нечто , что должно было произойти. Серые господа. Не крысы. Крысы — другие.

И я внезапно все понял.

Отчаянно напрягшись, я рванулся в сторону от чудовища, выхватил из-под пальто шпагу и разрубил тонкую черную нить, которая впилась в руку леди Одли. Монстр отреагировал с невероятной быстротой. Обе королевские крысы справа и слева от меня не двинулись с места, но черное нервное сплетение на полу дрогнуло, как от электрического удара. И тогда целая дюжина тонких, маслянисто поблескивающих нитей одновременно вскинулись и устремились ко мне.

Я молниеносно перерубил их шпагой, но тут же появились новые нити, которые обвили мои ноги и ноги леди Одли и, словно тонкие руки, попытались повалить нас на пол. Собрав свою волю в кулак, я развернулся и изо всех сил вонзил шпагу по самую рукоятку в пульсирующее тело Шуб-Ниггуратха. То, что произошло дальше, невозможно описать словами.

Пол огромного зала содрогнулся. Я упал, быстро откатился назад и разорвал черные нити, которые приклеились к моей одежде. Раздался ужасный вой, и высоко вверх ударили сразу несколько фонтанов черной вязкой жидкости. На меня накатила волна невыносимой жары. Вокруг распространился запах горелого мяса.

Круг из крысиных тел разорвался, и звери разлетелись, словно от удара, в разные стороны. Некоторые из них мгновенно погибли. С пронзительными, свистящими звуками начали разрываться черные нити, которыми были опутаны их тела.

А разрушение продолжалось!

Подобно смертоносной волне, разрушение прокатилось по всему залу, обрывая нить за нитью и превращая огромную паутину в бурлящую черную трясину. Наконец разрушительная волна добралась до самого Шуб-Ниггуратха. Отвратительное разбухшее тело содрогнулось и сжалось, глаза и щупальца высохли в мгновение ока. На короткий миг я вдруг поверил, что смерть, которую принесло ужасной паутине прикосновение моего магического оружия, распространится и на ее хозяина. Но проснувшаяся во мне безумная надежда не оправдалась.

Поначалу тело Шуб-Ниггуратха действительно утратило свой насыщенный черный цвет, посерело и сморщилось. Кожа высохла, потрескалась, и из тела потекла черная, с омерзительным запахом жидкость. Но он не умер! Словно одно огромное бьющееся сердце, он напыжился и стал сжиматься, пульсируя все быстрее и быстрее. Неожиданно из его тела выстрелила тонкая нить, обвила одну из крыс, неподвижно лежавшую неподалеку, и впилась в ее тело. Крыса пискнула, взвилась и… распалась в пыль.