Вольфганг Хольбайн - Возвращение колдуна

— Присцилла! — воскликнул я, не в силах унять дрожь.

Потрясенный, я кричал так, словно сошел с ума. Боясь потерять рассудок, я смотрел на мерцающую фигуру девушки и чувствовал, что не могу оторваться от полупрозрачного лица.

Присцилла, моя Присцилла… Девушка, которую я любил, и которую у меня украла бессердечная судьба. Присцилла сошла с ума — по крайней мере, так утверждали врачи — и сейчас находилась далеко, очень далеко, в одном санатории в Англии. Но теперь… она была здесь!

Присцилла очень медленно подняла руки. Ее черные волосы длиною до плеч развевались, словно на ветру, и с губ срывались звуки глубокого, бесконечного страдания.

— Роберт! — простонала она. — Помоги мне… Помоги мне… Они… идут. Они хотят мою… душу. Пожалуйста, помоги! Помоги мне!

Затем произошло нечто ужасное.

Под силуэтом, где-то в глубине массивной столешницы, возник клубок бесформенных блестящих… существ , которые извивались и дрожали. Одно из этих черных слизистых щупалец взвилось вверх, словно блестящая змея, и пробило полупрозрачное тело девушки так быстро и неожиданно, как будто сильный порыв ветра разорвал пелену тумана.

На какую-то долю секунды мне показалось, что я слышу крик, полный ужаса. Ни разу в жизни мне не доводилось слышать ничего подобного. Затем крик затих. Туманное тело и черное существо исчезли с поверхности стола, и свет вдруг снова стал нормальным.

Однако это длилось всего одно мгновение. Зеленое освещение вновь вернулось, и я чуть не задохнулся от ужасного зловония. На этот раз, когда над столом появился мерцающий силуэт, я увидел, что он сильно изменился. Туловище было изуродовано самым ужасным образом и казалось каким-то перекошенным; где-то оно было вдавлено, где-то выпучено и больше походило на карикатуру человеческого тела. Белоснежная шелковая ночная сорочка покрылась бурыми пятнами, а волосы слиплись от крови и слизи.

Вскрикнув, я отпрянул назад, потерял равновесие и споткнулся о стул. Но я почти не почувствовал боли. Мой взгляд был прикован к искаженному образу моей любимой, к этому страшному, отвратительному существу, в которое ее превратили.

А оно все продолжало изменяться…

Казалось, невидимая рука мяла лицо Присциллы, словно воск, ужасным образом смещая черты и формируя их заново, пока нежный облик девушки не превратился в ужасную гримасу. Внезапно ее волосы стали вязкими и белыми; глаза провалились, как две черные ямы, через которые можно было попасть в саму преисподнюю; ее рот открылся в ужасном зверином оскале. На меня смотрело чистое безумие. Затем туманный силуэт плавно повернулся, вышел из мерцающего ореола и стал плотнее. Когда его руки поднялись, я увидел, как на них выросли когти хищника.

В медленном, почти невесомом движении силуэт оторвался от стола, на какое-то мгновение завис на одном месте, а затем направился в мою сторону.

— Спаси меня, Роберт, — хихикало существо. — Спаси же меня. Ты должен мне помочь!

Что-то внутри меня оборвалось. Я осознавал, что существо передо мной не было настоящей Присциллой, а только приняло ее облик, чтобы помучить меня и поиздеваться над моими чувствами, используя обезображенный облик единственного человека, которого я когда-то любил. Но само зрелище парализовало меня.

Я начал пятиться от наступающего на меня чудовища. А оно продолжало мерзко хихикать, корчить рожи, презрительно гримасничать и тянуть ко мне свои руки с когтями.

— Роберт! — закричал Говард. — Это не Присцилла! Это шоггот! Защищайся!

Он вскочил, выхватил шпагу из трости и замахнулся, чтобы нанести удар. Но монстр оказался более ловким. Он закружился с молниеносной скоростью и ударил рукой по нападавшему на него Говарду. Тот попытался увернуться, но ему не удалось избежать удара. Рука чудовища, больше похожая на лапу зверя, все же успела слегка затронуть его грудь.

Говард закричал так, будто в него попала молния. Пошатнувшись, он зацепил книжную полку, стоявшую за его спиной, и вместе с ней со страшным грохотом завалился на пол. Когда его начало накрывать кучей разломанных досок и книг, я увидел, как белая рубашка на груди Говарда окрасилась в красный цвет.

Монстр медленно повернулся ко мне.

— Ты мертв, Роберт Крэйвен! — издевался он надо мной, подбираясь все ближе. — Ты умрешь. Так же как и другие. Ты не уйдешь от нас!

Монстр выбросил руку вперед и разорвал пиджак, оставив кровавую рану на моем плече. Боль вернула меня в реальность. Внезапно я со всей отчетливостью осознал, что могу сейчас погибнуть. Существо, стоявшее передо мной, не было ни видением, ни иллюзией, а шогготом , существом, которого создали с одной-единственной целью — убивать.