Михаил Бабкин - Хитники

– Ну ты, Федул, даёшь, – язвительно заметил Глеб. – То из-за стольника драму всей жизни устраиваешь, то тысячами без сдачи расплачиваешься. Нет, я тебя порой совсем не понимаю. – Модест, выйдя из задумчивости, согласно крякнул.

– А и нечего голову в ненужных поисках истины надрывать, – задирая нос, сказал гном. – Одно дело какой-то там левый водила-чупакабра, мексиканский хрен с бугра, а другое – старинный друг, который не раз выручал и будет выручать в трудные моменты. Честь, Глеб, дороже!

– Уж сказал как отрезал, – усмехнулся Нифонт. – Эх, какие там счёты, свои ведь люди… Но всё равно спасибо.

Откуда-то издалека, из тихой подвальной ночи – куда ушёл знатный диггер, он же почётный член общества «Всемирный зомби», – донеслись ослабленные расстоянием жутковатые звуки. Будто кто-то, захлёбываясь и одновременно икая, истеричной скороговоркой произносил невнятную речь – то повышая, то понижая голос.

– Чего это? – насторожился Глеб. – Слышите?

– Ерунда, – равнодушно ответил гном. – Канализация, обычное дело! Сливной бачок опорожнили, а ты уже за сердце хватаешься. Спокойней, Глебушка, спокойней, не то с такими нервами до старости хрен доживёшь, окочуришься от инфаркта раньше срока.

– Весьма похоже на язык мёртвых, – молвил Нифонт, всё же доставая папиросу и закуривая. – Я не специалист, но…

– Ох, не доверяю я этому упырю-вурдалаку, – с мрачным видом произнёс Модест. – Ох, сомневаюсь в нём! Продаст, сволочь. Или при первой возможности в спину зарежет.

– Другого проводника у меня нет, – ангел раздражённо швырнул спичку в темноту. – Будьте бдительны, что я ещё могу посоветовать?

Глеб, скучая, смотрел по сторонам: проводник задерживался, то ли подыскивая в каком вещевом схроне нужную Федулу обувку, то ли треплясь с друзьями-мертвецами по колдовской связи – любопытно, о чём? Так или иначе, но делать пока было нечего, разве что кирпичи в штабелях считать. Глеб поковырял в ухе пальцем, выдернул из ноздри щекочущий волосок, зевнул раз-другой, и тут его внимание привлекла оставленная невесть кем на ближнем штабеле тонкая книжица. Собственно, если бы не отчаянное безделье, то вряд ли бы парень обратил на неё внимание – ну, лежит себе невесть чего, покрытое толстым слоем пыли, грязное и антисанитарное, наверняка никому не нужное, и пусть себе дальше валяется… Глеб стряхнул с мягкой обложки пыльную залежь, сдул остатки и, встав под лампочкой, прочитал в тусклом свете название брошюрки. Напечатанное крупным шрифтом, оно оказалось чрезвычайно любопытное: «Городской телефонный справочник посмертно живых абонентов». Чуть ниже и помельче чернело строгое предупреждение: «Для служебного пользования, вынос из библиотечного склепа категорически запрещён!»

Глеб с нарастающим интересом зашелестел страницами, выискивая знакомые ему имена-фамилии, но ничего не нашёл – и лишь тогда показал находку друзьям. Модест, глянув на ту брошюрку, только недовольно цыкнул сквозь зубы; хулиганистый Федул сказал, что ему подобная телефонная макулатура до заднего места. Ему бы галошики помоднее и в путь-дорожку, а то застоялись уже! Того и гляди, скоро есть захочется. И пить.

– А, зомби-справочник, – равнодушно молвил Нифонт, заглянул в исходные данные, сообщил: – К тому же устаревший, начала прошлого века, – и хотел было зашвырнуть книжицу куда подальше за кирпичи, но Глеб вовремя успел выхватить её из ангельской руки. Пробормотав сердито: «Ни черта вы в раритетах не смыслите», парень спрятал брошюрку в карман куртки. После, на досуге почитает – поди, не каждый день подобные справочники обычному человеку попадаются! Есть над чем подумать: скажем, о бренности жизни, смысле существования и реальной возможности стать в конце концов ожившим мертвецом… хотя кто его знает, награда это или расплата – жизнь после смерти?

Наконец вернулся проводник, нынче с оранжевой строительной каской на голове. В руках у Авдея были квадратный аккумуляторный фонарь невесть какого года производства и обещанные галошики детского размера, вполне приличной сохранности – во всяком случае, без видимых на просвет дыр. Федул надел резиновую обувку, для проверки хорошенько потопал, попрыгал, и, презрительно обозвав долгожданные галошики дефективным старьём, потребовал немедленно двигаться в путь. Упырь возражать не стал, на прощанье указал Нифонту захлопнуть за собой дверь, мол, там замок автоматический, само запрётся, – и, без лишних слов сунув Глебу в руки железную коробку с фарой, вновь отправился в темноту.