Михаил Бабкин - Хитники

– Я одного не понял, – сердито оттопырив нижнюю губу и раскачиваясь в тапках с носка на пятку, раздражённо сообщил гном, – за каким хреном ты нас, брателло, сюда приволок, а? Мы что, на цирковых лошадок с клоунами посмотреть собрались? – Федул всё никак не мог успокоится после бессмысленной траты неслыханной для него суммы. – Таки нам клоуны не нужны, мы сами кого хочешь развеселим – стоит только рассказать, какие чаевые водителям даём.

– Федул, а тебе никто не говорил, что ты зануда? – Глеб демонстративно похлопал себя по карманам. – У нас сейчас на троих без малого двести тысяч империалов, а ты из-за какой-то паршивой сотни скандал устраиваешь.

– Это точно, – охотно согласился бабай, правда, непонятно было, к чему именно относится его заявление – к двумстам тысячам или к скандальности Федула.

– Я не зануда, я экономный и рачительный, – обиженно буркнул гном. – Знаю, как каждый грошик зарабатывается.

– И как тратится, – участливо поддакнул парень. – Обязательно с размахом, с пробками в потолок, хоровыми песнями, плясками на столе и тяжким утренним похмельем. Плавали – знаем!

– Типа того, – не стал перечить гном. – Сам заработал, сам и трачу. – Посчитав объяснение законченным, Федул повернулся к бабаю. – Ну-с, веди нас, славный Вергилий, в очередной круг Ада!

– Чего? – оторопел от удивления Модест. – Я же вас к ангелу Нифонту налаживаю, причём здесь Ад?

– Ну, тогда в очередной круг Рая, – дозволил гном. – Мне по барабану.

– Значица, нам во дворик за цирком, – дал направление бабай. – Нифонт, верно, уже заждался. – Модест конспиративно надвинул «будёновку» едва ли не на брови, поднял воротник фуфайки и затопал к назначенному месту встречи. Федул пожал плечами: положив дубинку на плечо, он бойко зашаркал следом за бабаем. Глеб, ехидно посмеиваясь невесть чему, замыкал шествие.

И, разумеется, никто из них не увидел, как на то же самое место, где только что стояла «Волга», подкатила и остановилась тёмно-серая иномарка с многочисленными, явно не предусмотренными заводскими дизайнерами отверстиями в корпусе.

Миновав установленные вдоль трамвайного пути фанерные домики на колёсах – с нарисованными на них подобиями зебр, львов и тигров – и чуток не дойдя до ларька с бутылочным пивом (гном с сожалением почмокал губами, глядя на стеклянную дверцу уличного шкафа-холодильника), троица свернула в небольшой двор с настежь распахнутыми железными воротами.

Какой-либо цирковой особенностью или своеобразностью это место не поражало: дворик как дворик, самый обычный – с подъездами кирпичных пятиэтажек, вездесущими кустами и непременной песочницей-грибком под натянутыми от столба к столбу бельевыми верёвками. В песочнице копошилась пёстро одетая детсадовская мелюзга, закидывая мокрым песком как друг дружку, так и выстиранное бельё заодно. Увидев Модеста с Федулом, юные хулиганы бросили своё увлекательное занятие; бесцеремонно указывая пальцами то на бабая, то на гнома, они радостно запрыгали, завизжали:

– Ура! Цирк приехал! Великаны-лилипутики! – Глеба дети проигнорировали, он был им ничуть не интересен.

– Эх, до чего же нынче необразованная молодь пошла, – на ходу горько молвил гном, – эльфа от великана отличить не могут… а бабая вообще лилипутом обозвали, – он раздражённо ткнул в сторону мальцов дубинкой: – Замри, окаянные! – те и замерли, кто с вытянутой рукой, кто с выпученными глазёнками, а кто и зависнув в воздухе над песочницей.

– Ну, не до такой же степени, – опешил Федул. – Перестарались, юные вы наши поколения. Отомри! – «отомревшие» детишки, как ни в чём не бывало, продолжили вопить и скакать. Дразниться.

– Нам туда, – не обращая внимания на детские крики, махнул рукой бабай: в дальней части двора, за громадной прямоугольной беседкой – где запросто мог бы разместиться хор имени Пятницкого, в полном составе – у стены пятиэтажки располагалась ведущая вниз, в подвал, лестница с длинным навесным козырьком над ней. Возле ступенек, переминаясь с ноги на ногу и нервно попыхивая особой папиросой, маялся в ожидании трёх самодеятельных диверсантов ангел Нифонт.

Сегодня Нифонт вовсе не походил на чудаковатого профессора из фантастического фильма о путешествиях во времени: гладко выбритый, длинные седые волосы заплетены в тонкую косицу, на голове двухкозырьковое охотничье кепи. Замасленные белые одежды сменились добротным коричневым костюмом, а легкомысленные сандалии – по-солдатски тяжёлыми ботинками. Теперь ангел был похож на известного сыщика, собравшегося лезть в таинственное подземелье к своему верному врагу профессору Мориарти. Для полноты картины не хватало только пистолета в руке и гнутой курительной трубки в зубах.