Константин Кривчиков - Когда дует ветер

Пока шла смертельная схватка, колдун постоянно возносил молы духам, умоляя их лишь об одном, — чтобы они помогли Гроху уничтожить 'воскресшего' Руната. Несмотря на раздвоение сознания, Ирас четко и вполне рационально представлял себе последствия победы Руната. Кроме того, злопамятный Ирас никогда не забывал оскорбления, которое ему нанес Грох, и того, что он должен лично отомстить обидчику. Он только ждал, когда придет наиболее подходящее время для мести, лелея мечту сделать вождем своего подрастающего сына.

И вдруг многолетние планы и расчеты начали рушиться на глазах. Когда Рунат нанес Гроху разящий удар в печень, и тот рухнул на землю, в голове у колдуна все окончательно помутилось. Поняв, что через какие-то мгновения Рунат добьет Гроха, Ирас бросился спасать… нет, конечно же, не Гроха, а свою шкуру. Впрочем, ему-то казалось, что он спасает свою душу.

— Стой! — завизжал Ирас так громко, что его услышали даже любимые свиньи, находившееся в загоне, в нескольких сотнях метров от молухи.

Рунат опешил. Вид перевозбужденного колдуна с пеной по краям губ производил одновременно пугающее и отталкивающее впечатление. Растерялись и другие гарты, уже приготовившиеся наблюдать за последним актом драмы: перерезанием горла поверженного вождя.

— Стой! Не смей этого делать!

Ирас остановился с другой стороны тела Гроха, напротив Руната, и выставил вперед ладони. Но никакого дальнейшего плана действий взбудораженный колдун не имел.

Повисло напряженное и тягостное молчание.

Первым пришел в себя здравомыслящий Бурун, никогда не испытывавший особой симпатии к жадному и хитрому Ирасу.

— Ты чего, Ирас? Чего орешь?

Колдун посмотрел на младшего арига мутными глазами и хрипло проговорил, указывая пальцем на Руната:

— Он врет, что он 'лось'. И вообще — он даже не гарт.

— А кто же он? — спросил Бурун после паузы.

— Он того, это. Омазак* он, вот кто.

При этих зловещих словах колдуна близстоящие гарты попятились назад. Впрочем, у них это плохо получилось, так как задние ряды продолжали напирать. Тем не менее, вокруг Руната образовалось 'мертвое' пространство, диаметром в три-четыре метра. Внутри круга оставались лишь Ирас и Бурун, хотя и последний отодвинулся на всякий случай на пару шагов.

— Никакой я не омазак, — устало произнес Рунат. — Брешешь ты все, Ирас, как шелудивый шакал.

— А кто ты тогда? — недоверчиво поинтересовался Бурун. — Вроде, кровь из тебя течет. У омазаков ее нет.

— Рунат я. Вон, брат его, близнец, — Рунат показал на Гроха.

Гарты переглядывались, пожимали плечами, чесали головы, кряхтели и… озадаченно молчали. Первым опять прервал молчание Бурун:

— Непонятно говоришь. А он тогда кто?

— Он — Грох.

— Так убили же Гроха давным-давно. Я помню. Э-э… — Бурун замолчал на полуслове, потеряв дар речи от поразившей его мысли. — Погоди. Если ты Рунат, а он Грох… А Гроха убили…

Глаза Буруна грозили выкатиться из орбит от умственного напряжения.

— Это что же получается? Это он — омазак?

И тут в содержательный мужской разговор вмешалась Арида. Бедную женщину аж трясло от страха, но еще сильней оказалось чувство любопытства. Она бочком пододвинулась к Рунату и спросила дрожащим голосом:

— Если ты Рунат, если Рунат, то… — она пыталась закончить фразу, но волнение душило ее.

— Ты Арида? — лицо Руната, и без того бледное, побелело, словно мел.

Женщина молча кивнула головой.

— Тогда смотри.

Рука Руната нырнула за пазуху и через секунду вернулась назад. Он протянул Ариде ладонь, на которой переливался изумрудным цветом небольшой камень.

— Смотри, Арида, помнишь свой амулет?

Теперь, при виде 'глаза косули', кровь отхлынула уже от щек женщины. У нее даже губы побледнели и затряслись. Казалось, еще миг, и Арида рухнет на землю от открывшейся ей тайны. Но как раз в этот момент внезапно застонал Грох. Услышав стон мужа, Арида встрепенулась и наклонилась над ним.

— Арида, — губы вождя раздвинулись в болезненной гримасе. Из уголка рта слабой струйкой вытекала кровь. — Арида… Прости, Арида… Он — правду говорит… Он — Рунат, а я — Грох… Мы его убить хотели… вместе… с Ирасом.

Голова Гроха откинулась на землю, глаза снова закрылись.

— Эй, смотрите! Куда он?! Стой! Держи его! — крики раздались в толпе около жертвенных столбов, переключая, на какое-то время, внимание зрителей на другое событие.

Данул дождался подходящего момента и совершил дерзкий и отчаянный побег.