Роман Дремичев - Из тьмы веков… [СИ]

Громко вскричав, словно разъяренный медведь, поминая Имира и его хищноглазых отпрысков, Рагнар выхватил нож и всадил его в брюхо первому из нападавших. Острая крепкая сталь легко пробила странный доспех темного воина и вонзилась в его плоть. Что-то слизкое почувствовал асир на своей руке, хлынувшее из глубокой раны врага.

Но далее произошло неожиданное — воин замер, словно наткнулся на неприступную стену, задрожал, как в приступе жуткой лихорадки, и в миг превратился в черный туман, сметенный толстыми струями дождя.

Лишь темный клинок упал на мокрые доски настила. В удивлении Рагнар отступил на шаг, но тут на него обрушились новые враги, и нужно было принять бой — их мечи не были туманом, древняя сталь просила крови — свежей, горячей — и с жадностью устремилась, направляемая сильными руками, в поисках хрупкой плоти — резать, дробить, отрывать. Рядом с асиром бился Конан, свирепо вращая тяжелым мечом, безжалостно разя обращающиеся туманом тени — отправив в небытие уже троих из нападавших. Видавшего на своем веку и не такое, Конана не удивило, что умирая, эти воины просто исчезают, не оставляя после себя и следа. Темные силы ушедших времен, когда-то властвовавшие безраздельно в этом мире, не исчезли без следа, они где-то затаились и до сих пор ждут повода вернуться. Конан всегда опасался этих сил, избегал встречи с ними, но они довольно часто вставали на его пути, и тогда могучий варвар противопоставлял им единственное известное ему средство защиты — разящую сталь. Прикрывая безбожно ругающуюся Белит, в данный момент не вооруженную, так как ее меч остался в каюте, Конан медленно отступал назад. Ноги предательски скользили по мокрым доскам, но варвар уверено махал мечом, атакуя вертких врагов. Вот пал защищая свою королеву верный Н'ара, разрубленный почти пополам, с выпученными от боли глазами исчезнувший во тьме за бортом, наполненной струями дождя. Шемитка подняла валяющееся под ногами оружие, оставшееся от исчезнувших врагов, и, прикрывая спину своего мужчины, бросилась в бой, громко взывая к Черной Деркето, богине смерти, отгоняя выступающих из-за стены дождя врагов, так и лезущих на ее судно. Но меч, мелькающий в ее руках, не мог поразить врагов, обратив их в туман — это оружие терзало их плоть, нанося страшны раны, отрубало конечности, вспарывало животы, но не убивало их — странная сталь из древнего мира. Еще несколько острых крючьев, украшенных водорослями и ржавчиной, метнулись через борт, сминая дерево, впиваясь в палубу, и все новые враги скатывались из тьмы на палубу «Тигрицы». Страшно завывая, почти заглушенные шумом дождя, чернокожие воины схватились за копья и бросились в бой, с трудом различая своих молчаливых врагов за пеленой дождя, но у них это получилось не так хорошо, как у их капитана. Несколько воинов рухнули на палубу, истекая кровью и смертельно хрипя, часть из них больше не шевелилась, оставив свои тела на растерзание врагам и ливню. Часть воинов с черного корабля нашла свою смерть на остриях копий чернокожих, истаяв туманом, но все же битва была по истине кровавой и гребцы «Тигрицы» гибли один за другим. На корме несколько воинов-теней атаковали кормчего, с трудом удерживающего рвущееся из рук весло, его прикрывали трое собратьев, но силы были не равны, и через несколько мгновений «Тигрица» лишилась управления. Негр-кормчий, перешагнув через тела павших друзей, израненный и окровавленный, сгреб в охапку троих врагов и, призывая свирепого Нгарна, бросился вместе с ними за борт. «Тигрица» вздрогнула, затряслась на волнах, корпус ее затрещал, застонали доски бортов, раздался противный скрежет и с громким треском борта кораблей сошлись, мучительно заскрипев. Затем галеру мощным толчком отбросило в сторону от черного судна с такой силой, что канаты, удерживающие корабли, натянулись и с громким звуком лопнули, хлестнув по телам людей и нелюдей обрывками веревок, словно гигантскими бичами, разрывая плоть и сминая кости. Часть крюков, чьи канаты выдержали, вырвало из палубы, и они скрылись во мраке ночи, ухнув в пучину. Корму повело, раздался новый треск, и «Тигрица» устремилась прочь от вражеского судна. Обезумевшие волны, словно стадо разъяренных демонов, повлекли судно в сторону. Не многие от такого рывка остались на ногах, рухнув на мокрую палубу среди тел погибших. Ветер и волны закружили корабль, раскачивая его из стороны в сторону, сбивая с ног поднявшихся людей, накрывая тяжелыми волнами, уносящими трупы и обреченных за борт. Черные тени врагов, словно убоявшись остаться здесь, метнулись к борту и исчезли за стеной дождя, прыгая через волны почти наугад туда, где исчез их корабль. Поняв, что кровавая круговерть битвы прекратилась, но впереди лежит более страшное — гибель неуправляемого судно в волнах океана, Конан, поминая то Крома, то его суровых братьев, ринулся на корму, перескакивая через тела павших и тех, кто с трудом поднимался на ноги после падения, пересек гребную палубу и вскочил на кормовую надстройку, уперевшись сильными ногами в скользкий пол, вцепился в тяжелое кормовое весло, едва удержав его. Жестокая отдача волн, игравших с рулем, едва не выбила дух из его сильного тела, он лишь чудом и мощью мышц избежал травм и сломанных ребер. Весло билось в его тисках словно живое, вырывалось из сильных рук, норовя боднуть Конана и выбросить его за борт, но он не сдавался. И тут он почувствовал чье-то присутствие рядом. Сильные руки пришли ему на помощь — асир Рагнар тоже вцепился в непослушное весло, и вдвоем с варваром им удалось усмирить расшалившийся руль и направить судно против волн, спасая его от гибели в холодных и темных глубинах. Белит белесой тенью за пеленой дождя скользила по палубе среди своих людей, подбадривая и подгоняя их, подсчитывая потери от столь неожиданной и кровавой атаки неизвестных. Более пятнадцати человек отправилось на тот свет к хижинам предков, обретя смерть под мечами врагов. Тела просто скинули за борт. Чудом выживший шаман Н'яга проскрипел что-то им в след и отправился залечивать раны пострадавшим, хоть это и было достаточно проблематично под проливным дождем. Тех, кто меньше всего пострадал в бою, Белит расставила вдоль бортов. Что-то подсказывало ей, что это еще не конец.