Роман Дремичев: Конан и Черная Смерть [СИ]

Вот и знакомый скрип старой тележки, которую слепой раб подкатил к его камере, тенью скользящий перед ним Железная маска загремел ключами и открыл дверь. Он медленно вошел, держа в одной руке факел, осматривая камеру, бросил взгляд на цепь, но ничего вроде бы не заметил. Затем он взглянул в напряженные блестящие глаза узника, и казалось, этот взгляд заставил его испытать невольный страх и холодную дрожь. Тюремщик заколебался, видимо что-то уловив в синей глубине глаз Конана, и шагнул спешно к двери, когда странный звук, раздавшийся у него за спиной, заставил его замереть у самой двери и оглянуться.

Конан, тихо зарычав, словно дикий зверь, с силой рванул свою цепь, сточенное звено не выдержало этой мощи и лопнуло, освободив пленника. Цепь, укрепленная в пол, с громким лязгом рухнула на камни. В одной руке варвара был теперь цеп длинною три фута, в другой — чуть меньше. Не дожидаясь, когда враг придет в себя, Конан бросился тюремщику на спину, накинув стальную петлю ему на горло, и крепко, что было сил, сжал. Ржавый метал глубоко вошел в незащищенное горло, сминая плоть и хрящи. Тюремщик с пеной на губах выронил факел и вцепился пальцами в цепь, пытаясь освободиться, но все было напрасно. Тогда он пошел на решительный шаг. Он ринулся к стене и всем своим весом впечатал в нее киммерийца, выбив из его груди почти весь воздух, но не смог изменить свою судьбу. Конан лишь сильнее уперся коленом ему в спину и давил, давил, пока жертва, громыхнув ключами и цепью, обмотанной вокруг его тела, безжизненным мешком не рухнула на пол со смятым окровавленным горлом.

Юноша вскочил, выхватил из-за пояса тюремщика острый стальной прут, которым он часто наказывал пленников, от души лупя их по спине и плечам, подхватил связку ключей и, не издав ни единого звука, хищной тенью выскользнул в коридор. Там, тихо посмеиваясь в бороду, стоял слепой, прислонившись спиной к стене и потирая грязные руки, видимо, он уже понял, что произошло в камере, — у слепых очень хороший слух, — но уходить не собирался, так как не было приказа. И он догадывался, что его ждет. Его смех оборвался, когда Конан ударом кулака отправил его в мир мрака и грез.

Далее киммериец пробирался уже знакомыми коридорами, отыскивая хорошо изученный путь наверх. Много раз хмурые солдаты Халоги вели его этим путем на смерть, но каждый раз он умудрялся возвращаться обратно. Сейчас он шел мимо карцеров и пыточных, из-за дверей которых слышались страшные стоны и крики, мимо залов с мертвецами, лежащими в гнилых, покрытых пылью и прахом коробах, и заполненными почти под самый потолок колодцами, где обитали странные существа, мимо загонов с дикими зверями и тварями из иных миров. Вот и лестница на верхний ярус каземата. Он стремительно поднялся по каменным ступеням и, медленно открыв тяжелую дверь, очутился среди клеток и камер. Сюда впервые его привели, здесь же дожидались своей смерти его друзья — асиры, как и многие другие пленники темной Халоги, обреченные на смерть волей кровавой Вамматар, повелительницы мрака и боли. О, как же он желает воткнуть этот стальной прут в ее нежное тело и кромсать его, терзать, превращая в сочащееся кровью месиво. Но это невозможно. У него появился шанс покинуть эти застенки, и он воспользуется лучше им, чем потратит время на поиски неведомых ему покоев темной королевы. Ведь даже если он исполнит свой замысел, наверняка его схватят на обратном пути и вновь запрут — от такой перспективы его аж передернуло — и не в глубоком карцере, а возможно у самых врат в бездну, откуда к чертогам Крома не будет ни единого шанса добраться его душе.

Это совсем его не устраивало. Он был молод и не горел желанием оставить свою жизнь в этих заляпанных кровью стенах. Поэтому он и стремился убежать отсюда и как можно дальше. Может спустя время он найдет способ поквитаться за все, но не сейчас.

Сейчас его манила лишь свобода.

Он проскользнул меж камер, осторожно, стараясь не шуметь, отпер дверь и растворился в темных коридорах Халоги. Поворот, еще один, узкая лестница, ведущая наверх, небольшой коридор, по которому словно призраки мертвых миров прошел караул — два стража-гиперборейца. Переждав пока они пройдут, затаившись во тьме в углу, Конан двинулся дальше. Вот и комната слуг, сейчас почему-то пустая, небольшой узкий коридор и дверь, открывающаяся в общий двор, где были загоны для лошадей хозяйки, глубокий колодец и псарни с караулкой. Там же расположены и ворота — последняя преграда перед такой долгожданной свободой.