Роман Дремичев: Конан и Черная Смерть [СИ]

И как только лунный свет просочился сквозь узкое оконце в камеру Конана, он услышал наверху дикий яростный вой, громкие крики, стоны и звон оружия. Удивленный, он поднялся, подошел к стене и, подпрыгнув, ухватился за край окна, подтянулся и постарался выглянуть наружу, чтобы рассмотреть, что же там происходит. Окошечко его камеры было расположено у самой земли снаружи и выходило в покрытый плитами дворик. Черные стены окружали двор, на них были видны балконы и галереи, на которых в данный момент бесновались с кровожадными выражениями на лицах гиперборейцы. Они что-то яростно кричали, потрясая руками и исходя слюной, в их словно лишенных человечности глазах пылало животное пламя. Они смотрели вниз. На стылых плитах лежали несколько окровавленных тел — истерзанных и изрубленных — перед киммерийцем была арена смерти. Вот гиперборейцы замерли, затаив дыхание, уставившись куда-то в сторону.

Конан изогнулся и увидел, как с правой стороны двора в темном проеме заскрипела, поднимаясь, тяжелая решетка, и на свет вытолкнули двух человек. Один из них хромал, другой болезненно прижимал руку к своему боку, но у обоих в руках было оружие — блестящие в лунном свете мечи. Вот воины медленно вышли к центру двора, озираясь по сторонам, и Конан узнал одного из них в этом сумраке. Того, что хромал, звали Торир, Волчий Клык, один из помощников Ниала, которому посчастливилось выжить в бою с мертвецами. Посчастливилось? Скорее нет, сейчас его ждала жестокая битва с неведомым противником. И Конан прекрасно понимал, что измученный, раненый человек, лишенный способности хорошо передвигаться, отличная мишень для смерти.

С другой стороны двора открылась дверь, и на арену вышли еще два человека, сжимавшие в сильных руках короткие копья — гиперборейцы — высокие сильные воины, словно бронзовые немые статуи, сошедшие со своих пьедесталов. Они замерли, склонившись у одной из стен, и оттуда с высоты, где Конан не видел, раздался холодный и властный голос Вамматар:

— Начинайте!

И сразу же бойцы-гиперборейцы бросились к своим противникам, сверкнула сталь в морозном воздухе, и закружилась кровавая карусель, послышались первые стоны раненых, и Конан спрыгнул вниз. Он не хотел смотреть на эту бойню, он знал — у пленников нет ни единого шанса перед их врагами. Пусть Имир и все Северные боги примут асиров в свои чертоги.

Вскоре крики битвы за окном стихли — все было кончено. Воины пали, сраженные безжалостными убийцами. Затем гром радостных криков, казалось, разорвал небеса, так яростно веселились опьяненные кровью приближенные Вамматар. Но кровавая ночь на этом не закончилась.

Сколько боев прошло еще там наверху, Конан не считал, но громкие крики и стоны смерти сменяли друг друга, гремела сталь, слышалось звериное рычание и страшные вопли умирающих.

Вамматар и ее люди, словно обезумевшие, ревели на стенах, наблюдая человеческую гибель и агонию, они радостно кричали, подбадривая своих бойцов. И смерть витала над темным полем арены, где кровь лилась рекой, стекая по плитам и узким желобам, добираясь до окошечек у земли и стекая в камеры узников по холодным стенам. Это была бездна, кровавая и черная бездна, где вечность слышны крики истязаемых демонами душ. И эта проклятая крепость впитала в свои стены всю грязь и непотребства исчадий мрака.

Вот что ожидало здесь пленников. Смерть на потеху толпе — но смерть не геройская, люди здесь были лишь мясом, скотом, отправленным на бойню. И вольное сердце варвара с киммерийских гор не могло принять такой исход. Ярость и гнев душили его. Впервые попав в такую ситуацию, он не знал что предпринять. Но видит Кром, он не сдастся, если его ждет смерть — пусть, но он примет ее так, как положено воину — киммерийскому воину! Сейчас ему нечего терять — его народ далеко, у него нет семьи или жены, мать и отец в небесных чертогах, он изгнанник — его жизнь принадлежит лишь ему одному. И только он знает, как ей распорядиться. Отомстить врагам, сколько сможет, насколько хватит сил, — а после мрак Серых Равнин укроет его, что ж, не худшая смерть. И Конан, уже все решив для себя, не замечая больше яростных криков и смертных воплей, задремал.

Наконец в одну из ближайших ночей настал и его черед.

Угрюмый тюремщик, окруженный хмурыми солдатами, в чьих черных глазах казалось навечно замер межзвездный мрак, открыл дверь камеры, и воины бесцеремонно вытолкнули Конана в коридор, где уже стояла толпа измученных ранами и временем мужчин с потухшими глазами. Но среди них, как Конан не искал, он не увидел ни одного знакомого лица — возможно, никого уже из банды Ниала не было в живых…