Джена Шоуолтер - Темная ночь

Макинтош тихо вздохнул, но затем зашелся в кашле. Когда приступ утих, он выпалил:

– Ты должна была послушать меня и отправиться домой. Но ты не повиновалась, и твоя охрана не смогла сообщить мне об этом. К тому времени как я проверил твое местонахождение, было уже слишком поздно. Пришлось придумывать план.

– Проверил местонахождение? Какой план?

– Взрыв. Нужно было отвлечь этих тварей, чтобы вернуть тебя. Джи-Пи-Эс на твоей руке.

«О боже, – подумала Эшлин. – Они взорвали бомбу из-за меня». Ее охватило чувство вины, а из глаз потекли слезы. «Это моя вина, – решила она. – Все они могли погибнуть из-за меня».

– Я не очень поняла насчет Джи-Пи-Эс.

Эшлин с трудом выдавливала из себя слова – мешал огромный ком в горле.

– Мы говорили тебе, что это для контроля рождаемости. Но это не так. Это чип. Мы можем отслеживать тебя, – признался Макинтош.

Девушка открыла рот, ощутив, как чувство обиды охватывает все ее существо. Ощущение предательства, ярость и боль смешались с чувством вины. «Да как они посмели!» – возмутилась она. Эшлин никогда еще не чувствовала себя столь униженной. Ей хотелось плакать и кричать. Впервые в жизни ее посетило желание убивать. «Получается, что я все-таки была наживкой, – решила она, будучи на грани истерики. – Пусть и неосознанно, но именно я вывела охотников на Мэддокса».

– Вчера мы позволили им захватить одного из наших ребят, – продолжил Макинтош, хотя его глаза были остекленевшими, а взгляд направлен куда-то вдаль. – Он привел демонов в клуб. Мы оставили их там, хотя могли захватить всех. И это было сделано ради тебя.

Мужчина слабо улыбнулся, а затем его охватил новый приступ кашля. Когда он успокоился, Эшлин заметила, что его глаза еще более покраснели и напоминают раскаленные реки ада.

– Откройте наручники, доктор Макинтош, пожалуйста. На протяжении всех этих лет я помогала вам. Не оставляйте меня здесь умирать, – попросила девушка.

На протяжении нескольких секунд он никак не реагировал на ее просьбу. Затем с трудом поднялся, чем сильно удивил Эшлин, проковылял к ней и встал на колени. Слабо улыбаясь, он открыл наручники. Металл со стуком упал на пол, и девушка поняла, что свободна.

Она встала со стула и присела рядом с Макинтошем. Он тяжело дышал, как будто сражаясь за каждый глоток воздуха. «Судя по его внешнему виду, он не проживет и часа», – поняла она. Несмотря на весь гнев из-за того, что сделал с ней этот человек, Эшлин почувствовала к нему жалость.

– Где другие женщины? – тихо спросила она, предпочтя информацию побегу.

Повисла пауза, затем раздался хриплый вздох.

– Должны уже быть на самолете, летящем в Нью-Йорк, – с трудом ответил Макинтош.

– Где именно их искать в Нью-Йорке?

Макинтош закрыл глаза, будто теряя сознание.

– Макинтош, не засыпайте, поговорите со мной, – попросила Эшлин.

Мужчина открыл глаза, но затем сразу закрыл их, его тело все больше расслаблялось.

– Их обменяют… на ларец. Однажды ты увидишь… – прошептал он, – лучший мир без них. – Макинтош открыл глаза и посмотрел на Эшлин. – Ты красавица. Отец гордился бы тобой. – Он говорил бессвязно, просто беспорядочно озвучивая обрывки мыслей, возникавших в его сознании. Мужчина снова закрыл глаза, и на этот раз уже не сумел их открыть. – Да что со мной такое? – спросил он.

– Не знаю, – дрожащим голосом ответила Эшлин. – Вам нужно в больницу.

– Да, – согласился Макинтош, но уже через мгновение он был мертв, его голова упала набок, а тело полностью обмякло.

Эшлин прикрыла рот рукой. Макинтош был мертв. Он предал ее, и часть ее сознания ненавидела его за это. Но маленькая девочка, живущая в глубине ее души, все еще жаждала его одобрения.

Дрожа и ощущая, как слезы жгут глаза, она поднялась. Она не стала забирать ключ из разжавшейся руки шефа, потому что он не был ей нужен. Эшлин собиралась бежать тем же путем, что и тот заключенный. «Но сначала… – подумала она. – Будет очень больно, но я должна сделать». Трясущимися руками девушка взяла табурет, на котором до этого сидел Макинтош, и стала бить им по металлической решетке. Когда одна из ножек отлетела, она принялась расковыривать острым краем ножки свою руку. Эшлин морщилась и едва сдерживала слезы. Потекла кровь, и девушка застонала от боли. Наконец ей удалось добраться до Джи-Пи-Эс-чипа. Она выдернула его и бросила на пол, а затем засыпала пылью.

«Торопись, Дэрроу, торопись», – приказала себе девушка. Ей не следовало сталкиваться с другими сотрудниками института, идти на такой риск было нельзя. Как сказал Макинтош, большинство из них, очевидно, уже заболели, но это не значило, что те, кто не заразился, увидев ее, запляшут от радости. Вспомнив, что говорил тот заключенный, Эшлин подошла к единственному унитазу, стоявшему в камере, и выкрутила винты, с помощью которых он был прикреплен к стене. Некоторые из них не крутились, и девушке пришлось применить силу, хотя при этом она чуть не переломала себе пальцы. Когда последний винт упал в пыль, она пнула унитаз вбок.