Джена Шоуолтер - Темный поцелуй

– Это все, что вам известно? – спросил он у мужчин.

Те кивнули с опаской.

– Мы благодарны за информацию. А теперь позвольте доставить вас домой, – сказал Люсьен, обвивая пальцами запястья смертных.

– Наш дом в Афинах, – сообщил младший мужчина дрожащим от надежды голосом. – Мы живем вместе и сами найдем дорогу.

По щекам старика лились слезы облегчения.

– Спасибо. Вы – один из них? Бессмертных? Я видел, как вы исчезли.

– Назовите ваш адрес, – сказал Люсьен, притворяясь, что не слышал вопроса, – и я доставлю вас туда.

Старик, глаза которого светились почтением, сказал, и Люсьен телепортировал их.

К его удивлению, в доме смертных поджидала Анья. Она вышагивала по спартанской, но уютной на вид гостиной. Ни проблеска эмоций не озарило черты ее лица, когда она увидела Люсьена.

– Я сотру их воспоминания, – сообщила она лишенным эмоций голосом. – Они не будут ничего помнить ни об охотниках, ни о Владыках.

Несмотря ни на что, Люсьен был рад видеть ее и благодарен за то, что она все еще хочет помогать ему. Однако он перенесся обратно на остров, не проронив ни звука. Одно слово потянет за собой другое, а слова приведут к мольбам – «Поцелуй меня, коснись меня, пожалуйста!» – и тогда ему придется бросить вызов Кроносу. «Я не убью ее. Я убью тебя». Люсьену вдруг стало плевать на проклятия, которые Кронос нашлет на него и его друзей. Ему было плевать, что царь богов обречет его на вечные муки.

Без Аньи он и так будет страдать.

– Обрить себе голову, – мрачно пробормотала Анья.

Интересно, как Люсьен отреагирует, если она так и сделает и в следующий раз явится к нему лысой? Возможно, назовет ее «уродливой» и «легковерной» и окажет еще более яростное сопротивление.

– Придурок.

Все же она скучает по нему.

Когда он отправился в духовное измерение, чтобы доставить души охотников в ад, она перенеслась в дом смертных-мифологов, зная, что и он скоро там появится. Их новая встреча глубоко затронула ее. Она едва не кинулась к нему на шею, радуясь, что он жив и здоров, а лицо и шея уже исцелились, и сумела взять себя в руки, только полностью блокировав эмоции.

Потом Анья, все еще подавленная, вернулась на свой пляж на Гавайях и, надев любимый белый купальник, принялась вышагивать у кромки воды, разбрасывая поблескивающий песок в разные стороны. Ее влажные волосы струились по спине. Жаркие солнечные лучи ласкали кожу, а о берег разбивались волны. Внезапно на Анью нахлынули до сих пор сдерживаемые чувства.

– Я всего лишь хотела помочь ему.

И что получила за свое великодушие? Он притворился, что хочет ее, даже приковал к кровати, а затем исчез. Она до сих пор в себя не пришла от подобной выходки. Она отчаянно желает его, а он не знает, как от нее поскорее отделаться.

– Какая же я дура.

Почему она не может забыть его?

Ни один мужчина так на нее никогда не действовал, а она встречалась со многими, невзирая на свое проклятие! Все они были смертными и непродолжительное время развлекали ее нескончаемыми комплиментами, которых она всегда хотела от богов. Она их всех быстро забывала. Как бы ей хотелось с такой же легкостью стереть из памяти и Люсьена! Самые примечательные из смертных становились ее друзьями, несмотря на то что она отказывалась с ними спать.

Но они умирали один за другим. Хотя Анья не придавала дружбе с ними большого значения, их утрата причиняла ей боль, а их человечность рассматривалась ею как слабость, которую она презирала. Вот уже несколько лет, как она перестала общаться со смертными и иногда по ночам чувствовала себя такой одинокой, что спала в обнимку с медвежонком, которого украла на грандиозном открытии магазина игрушек «Toys».

С Люсьеном она не чувствует одиночества. И постоянно пребывает на взводе. Каждое мгновение с ним – это сюрприз для нее. А он не хочет иметь с ней ничего общего.

Грр! С этого момента она будет держаться от него подальше. Заставит его прийти к ней. Рано или поздно ему придется это сделать, раз собирается подчиниться Кроносу. Однако терпение никогда не значилось в списке ее добродетелей, и вопреки всему к концу дня она поняла, что отчаянно хочет увидеть его снова.

– Я не дура. Я набитая дура.

Наблюдение за тем, как Люсьен сражается, стало самым эротичным зрелищем из всего ею виденного. За всю ее жизнь! Наделенный убийственной мощью, он быстро и грациозно орудовал кинжалами. Его разноцветные глаза сверкали обещанием вечного проклятия, и она находила это неотразимым.