Джена Шоуолтер - Темный поцелуй

Вздохнув, Люсьен внимательно присмотрелся к своим подопечным. Все они окутаны черной аурой, свидетельствующей об испорченности их натуры. Скоро они будут гореть в вечном пламени. Люсьена это не удивило. Хотя некоторые охотники в самом деле попадают на небеса, этим такая участь определенно не грозит. Уж слишком они фанатичны и рьяно пытали невинных на допросах.

– К такому миру ты всегда стремился? – Призрачная ипостась Люсьена подплыла к первому телу. Протянув руку, он растопырил пальцы и погрузил их в грудную клетку охотника. Нащупав холодную как лед преграду, сжал пальцы.

Душа поняла, что попалась, и стала сопротивляться, пока Люсьен вытаскивал ее из тела. Их взгляды встретились – Люсьен знал, что его глаза полыхают коричнево-голубым огнем.

– Нет! – завопила душа. – Нет! Позволь мне остаться здесь!

Внезапно демону открылись все грехи этого смертного, а через него и Люсьену. Мужчина действительно считал себя неподвластным закону и поступал соответственно, уничтожая всех на своем пути – мужчин, женщин, детей – во имя лучшего мира.

Ублюдок.

Крепко удерживая протестующую душу, Люсьен перенесся ко входу в ад. Не в Аид – это мрачное подземелье предназначалось для тех, кто не заслуживал ни мук ада, ни неги рая. А этому человеку самое место в пламени адовом. Хотя двери в геенну огненную были закрыты, Люсьен ощущал излучение неистового жара и слышал какофонию страдальческих воплей и демонический хохот. Насмешки. От пропитавшего все вокруг едкого запаха серы к горлу подступала тошнота.

Каждую ночь на протяжении тысяч лет Люсьен приносил сюда Мэддокса, ненавидя себя за это, стремясь сделать хоть что-то для облегчения агонии товарища и зная, что это невозможно. А потом появилась Анья. И спасла их, о чем очень любила ему напоминать.

– Пожалуйста! – кричала душа. – Я сожалею о том, что…

– Оставь свои мольбы, – ровным тоном произнес Люсьен. За многие века он наслушался всевозможных отчаянных предложений, но ни одно его не тронуло.

«Как ты поступишь, если умолять станет Анья? Что тогда?»

Внезапно к горлу Люсьена подступила тошнота. При мысли о том, что придется доставить сюда столь прекрасное создание, ему захотелось рвать и метать, убивать, наконец. Каким бы ни было преступление Аньи, он сомневался, что она заслужила адово пекло, в котором плоть будет таять и отделяться от ее роскошного тела только для того, чтобы тут же восстановиться и таять вновь.

Возможно, после смерти ее пустят в рай.

Об этом он мог, по крайней мере, молиться.

– Пожалуйста! – завопила душа охотника, когда два огромных валуна, закрывающие вход в Преисподнюю, раздвинулись в стороны, выпуская наружу оранжево-золотые языки, потрескивающие и пощелкивающие. Запах серы усилился, смешался с вонью паленых волос и разлагающейся плоти.

Душа принялась сопротивляться еще более яростно.

Тут Люсьен увидел тянущиеся сквозь пламя демонические, костлявые руки, услышал злобные насмешки и бросил душу внутрь. Костлявые руки поймали ее и утянули вниз. Раздался оглушительный крик боли, и валуны встали на место.

Люсьен не знал, что удерживает демонов внутри, но что-то там определенно есть. Однако это что-то было не в силах удержать демона, которого сейчас носит в себе Люсьен. Потому-то его и не вернули в ад после побега – благодаря Люсьену – из ларца Пандоры.

«Если бы ты не открыл ларец, мог бы никогда не встретиться с Аньей». И было бы лучше, сказал он себе, несмотря на захлестнувшее его после их знакомства чувство, что так правильно, так и должно быть. И ему не приказали бы убить ее.

Люсьен повторил это путешествие с душой каждого убитого охотника и, исполнив миссию, открыл глаза и снова оказался в физическом измерении. Вокруг него сомкнулись темные и мрачные стены пещеры, но он не был уверен, что царящая под их сводами тишина лучше доносящихся из Преисподней воплей. Его разум жаждал заполнить каждую секунду мыслями об Анье.

Она стала его наваждением.

И, как он сейчас заметил, куда-то исчезла. Его затопило разочарование.

Поняв, что происходит, его люди продолжили выполнение задания, заодно оказав помощь пленникам. Или перед уходом это сделала Анья. Куда она, кстати, подевалась?

– Никак не возьму в толк, – обратился Парис к одному из побитых смертных. – За что они вас так?

– Артефакты, – отекшими губами прошамкал в ответ старик. – Бесценные, божественные, могущественные. Каждый приблизит своего владельца к ларцу Пандоры и в конечном итоге поможет отыскать его.