Марина Дяченко - Одержимая

Поэтому, трижды сказав себе: «На фиг, не пойду», на четвертый она поднялась, дежурно улыбаясь всем, и вышла, едва касаясь пола тончайшими каблуками.

Отвоеванный огурец замер в сантиметре от ведьминого рта: далеко в зале, во главе стола, внучка народного художника говорила по телефону. Вернее, молча слушала трубку; слегка побледнела, порозовела опять, осушила бокал и поднялась, но не для тоста. Оставила сумочку на спинке стула и очень быстро направилась к выходу.

— За ней, — сдавленно сказал Олег.

Поколебавшись, Ирина все-таки сунула огурец в рот. Вызывающе хрустя на ходу, выбралась из зала и очутилась в полутемном помещении — маленьком холле, примыкающем к выставочному залу. Освещены были только картины: выступающие из темноты, они неожиданно поразили ведьму. В этих, старых, не было ни глянца, ни патетики: вот берег моря и причал. Вот мокрый песок, в котором отражаются бегущие дети. Вот старый двор в октябре, и черный автомобиль оклеен листьями, как марками.

Она замедлила шаг. Как будто другой человек рисовал, ей-богу.

— Скорее, — сказал над ухом демон.

Ирина вышла в большой холл, прошла мимо первоклассницы в солнечном луче, мимо портрета девочки с сиренью и у самых дверей столкнулась с Алисой.

— Ты куда? — попыталась преградить ей путь. — Он звонил?

— Иди на фиг.

— И ты после всего будешь с ним разговаривать?

— Я сейчас скажу Толику, чтобы тебя выкинули.

— Будет очень громко, — предупредила Ирина.

Алиса не удостоила ее ответом. Повернулась и вышла на крыльцо; Ирина вышла за ней, след в след.

Охранник выжидал у ворот с видом бдительным и безучастным; в стороне от крыльца стоял знакомый серый «Пежо», но в каком он был виде!

Левый бок сильно примят в двух местах. Заднее стекло выбито. Правая фара осыпалась, превратив машину в подобие маски Терминатора. Бампер поцарапан; на крыше, как памятник давно прошедшим светлым дням, по-прежнему возвышались две велосипеда. Вова, огромный и плечистый, стоял, привалившись к водительской дверце, и вертел на пальце ключи, как таксист.

Не оглядываясь, Алиса царственно сошла к нему с крыльца. Остановилась напротив. Вова страдальчески поморщился и заговорил очень тихо, едва шевеля губами.

Ирина глянула на охранника. Тот наблюдал за разговором, делая вид, что смотрит в другую сторону.

Ведьма вытащила телефон. Прижала трубку к щеке и заговорила быстрым шепотом, оглядываясь, не подслушивает ли кто; со стороны она выглядела обыкновенно, но беда, если кто-нибудь расслышал бы ее слова:

— Он приехал ее убивать?

— Нет. — Демон, прищурившись, смотрел на Вову и Алису.

— Что с ним случилось?

— Ну, ты же видела, каков он за рулем…

— Вот дура! Зачем она вообще его слушает!

— А ты бы не стала слушать?

Ведьма опустила телефон. Демон смотрел теперь на нее, его прозрачные глаза были очень близко.

— Вы все хотите, чтобы за каменной стеной, — сказал он медленно. — Но все по вашей воле. Но без единого проявления слабости. На белом коне. Во главе крупной фирмы, но — все по вашей воле… Мужчина должен быть безупречен. Женщина может себе позволить, но мужчина — безупречен, или не мужчина…

— Твоя жена попрекала тебя?

— Моя вдова!

Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза.

— Ты что, оправдываешь этого Вову? — Ирина почувствовала себя на родном коньке. Пароль-отзыв, морской бой — попал-промазал-ранил. Демон отвел взгляд; Алиса все еще стояла, выслушивая хриплый шепот, и даже что-то отвечала — так же тихо.

— Не оправдываю, — грустно сказал демон. — Я просто не сужу. В отличие от тебя.

— Я еще и виновата? — Ведьма забыла, что должна притворяться и держать возле уха трубку. — Да эта девчонка… Это кремень, а не девчонка! А он сопля, а не мужик! И наркоман к тому же!

— Я о нем вообще не говорю…

— А о ком? Мужская солидарность, чтоб вы все провалились. Она должна его теперь выслушать, пожалеть? Да он…

— Он мизинца ее не стоит, — грустно усмехнулся демон. — Скажи, скажи. Так обычно мамаши говорят подросшим дочкам.

— Стало быть, тебя еще и теща обижала?

— Ира, — посерьезнев, сказал демон. — Прибереги дешевый психоанализ для клиентов.

Ирина набрала воздуха, чтобы ответить, но в этот момент разговор Алисы и Вовы из тихого сделался громким, прямо-таки оглушительным.

— …Ты обещала!

— Скотина, так ты за деньгами приехал?

— Ты обещала, слышь? Или я сейчас пойду к ним… к твоему деду…

И сразу сделалось ясно, что Вова пьян. Или под кайфом; какое именно вещество помутило его рассудок, Ирина не бралась судить.