Вадим Шакун - Пятьдесят девственниц

С этими же словами, вручил мне за неделю трудов не один, а целых два серебряка, да еще не дожидаясь субботнего дня. Я поблагодарил за похвалу, сказав, однако же, что было бы нескромно с моей стороны обсуждать недостатки местных коллег.

Хоть господин Друз обещал не распространяться о необычном свойстве, якобы священного, медальона, слова своего он, конечно не сдержал. Уже на следующий день ко мне явился некий его приятель и попросил позаниматься неделю с его дочерью чем-нибудь высоко научным. Коль скоро читать и писать девица уже умела, мы сошлись на том, что неплохо было бы нам с ней заняться литературой. Узнав, что книг двадцать в его доме наберется я согласился заниматься с юной особой по два часа в день. Тот пообещал мне за неделю трудов целый золотой — столь велико было его желание, чтобы преподавал его шестнадцатилетней дочери именно я.

В тот же вечер явился еще один приятель господина Друза с просьбой позаниматься и с его дочерьми. Сказав ему, что нести свет науки надо, пусть даже, и в ущерб себе, я согласился преподавать двум его дочерям за золотой в неделю.

— А наши дела пошли, хоть и не в том направлении, что мы рассчитывали, — усмехнулась Глазки. — Вот ведь сквалыги, ни у одного из них не хватает духу предложить тебе хотя бы сотню золотых и, купив медальон, самому стеречь честь своей дочурки.

— Теперь мы хотя бы не будем жить впроголодь, — сказал я. — Касательно же медальона, ни одному из них и в голову не приходит мысль, что я захочу расстаться со священной реликвией, столь высоконравственно я выгляжу.

С усмешкой на меня посмотрев, моя рыжеволосая сообщница согласилась, добавив однако же:

— Они еще не знают, что в этом тихом омуте водится Бес.

Крикун нехорошо засмеялся, но я тут же осадил его, напомнив, что именно мое учительство снабжает его сейчас пропитанием.

— Пора нам вести жизнь достойного и уважаемого в этом городе семейства, раз уж ты пользуешься таким почетом, — завершила разговор Глазки. — Завтра же переезжаем из таверны на какую-нибудь квартиру.

Утро началось, однако, не с этого, а с того, что пришел некий приятель первого приятеля господина Друза. Узнавши, что в ближайшую неделю новых учениц я брать не собираюсь он весьма опечалился.

Я предложил ему зайти через неделю, но тут, видимо, радостная мысль посетила его и он, не сходя с места пригласил меня нынче же, по-свойски, отобедать у него дома. Поскольку рядом в роли моей супруги находилась Глазки, приглашение, конечно же, распространялось и на нее.

Моя рыжеволосая сообщница рассыпалась в благодарностях и, рассказав, как найти его дом, радостный посетитель тут же ушел.

— Еще лучше, — столь же радостно сказала Глазки, едва за ним закрылась дверь. — Бегу снимать квартиру.

Очевидно, наш приглашатель был столь рад своей выдумке, что поделился ей с кем-то из друзей. Следующий же посетитель, не сходя с порога предложил мне с супругой не далее, чем сегодня отужинать у него. Я любезно согласился.

Покуда Быстрые Глазки с детьми осуществляли переезд, я преподавал дочерям господина Друза. Успехи тех в обучении, и впрямь, были несомненны, так что я даже похвалил их напоследок.

Потом мы с Денрой посетили обед, на котором, кроме хозяев, оказалась и их родня, включая нескольких юных девиц. Моя рыжеволосая сообщница хоть и не отличалась богатством наряда, но, безусловно сумела обаять не только мужскую, но и женскую половину собравшихся. И кто бы мог подумать, глядя на скромную, добродетельную и юную женушку ученого мужа, каким являл себя я, что она мастер плутовства и грозный пиратский капитан в едином лице?

Едва вырвавшись с затянувшегося обеда, завершившегося, кстати, почтительным приглашением навестить хозяев завтрашним же вечером, дабы они могли доказать, что ужины их обедам не уступят, мы устремились на ужин.

Здесь все в точности повторилось, вот, только прощаясь с нами, хозяева умоляли, во что бы то ни стало, отобедать у них завтра же.

— Ну, что, милый муженек? — поинтересовалась по дороге в наш новый дом Денра. — Ты все еще клянешь свою злосчастную судьбу?

— Конечно, кляну, — ответствовал я. — Еще недавно я умирал с голоду, теперь же живот мой раздулся как пузырь и я боюсь лопнуть от переедания! О, почему в жизни никогда не бывает золотой середины? А как я устаю на учительской работе? Ведь у меня теперь по шесть часов занятий в день!

— Не бойся, мы с Триной быстро тебя исцелим! — усмехнулась она. — Кстати, завтра я позабочусь о прислуге. Уважаемому в городе семейству таковая совершенно необходима, иначе вскоре начнут шептаться, что, покуда мы ходим по гостям, наши дети предоставлены сами себе. А ведь мы столь высоконравственны.