Мария Капшина - Идущая

Тисса спилась ещё через четыре года.

Ещё трое оказались не приспособлены для светских интриг и исчезли, один за другим, в несчастных случаях.

Отблески растворялись в темноте…

Потом войны, походы, карательные экспедиции, подавление мятежей, борьба с преступниками и еретиками… Лорд (герцог ол Нюрио) возглавлял гвардию, Кошка (герцогиня ол Кайле), неофициально, — тайную полицию. Остальные пятнадцать состояли либо офицерами гвардии (девять), либо агентами (шестеро в разных странах). Дни перетекали из будущего в прошлое, покоя не прибавлялось, зато прибавлялось покойников.

Из агентов дольше всех продержался Воробей (граф нок Шиджаа): тридцать четыре года. К тому времени, как Воробью пришлось проглотить яд до начала допроса в подвалах Зегере [столица Дазарана], Нхарий Призрак успел и прийти в агенты, и уйти со Слепым, второй раз в жизни провалив задание. Один агент остался… сам по себе, как и был. Неясно даже, стоит ли его искать.

Из первого состава офицеров самым живучим оказался Наркаф (барон нок Дзерго). В 2302 его отряд возвращался из Лаолия через Пустоши, где засуха не оставила рек, и воды хватило только для людей. И не все раненые вынесли затянувшийся пеший переход.

Отблески…

Кошка умерла от оспы 2303 года.

Лорда убили сегодня.

Ведьма легла на спину и закрыла глаза. Надо выспаться, а не перебирать эти чётки со смертями вместо бусин.

Лорд умер красиво, как он делал всё. Картинно и очень благородно, словно герой высокой драмы: закрыв собой свою императрицу.

"Уходи, Иера! Этот бой проиграли".

Реда тогда вздрогнула. Из трех десятков один Лорд вместо "Кхадера" говорил "Иера", а не "Кхад" — да и то не всегда решался. Из уст седеющего (хотя седина была почти не видна в светлых волосах) герцога неимоверно странно прозвучало это "Зеленоглазая", потянувшее за собой столько призраков. Это слово слишком прочно принадлежало тому времени, когда Лорд был просто Лордом, а не лордом герцогом ол Нюрио, а зеленоглазая девчонка мечтала об имперском троне, ночуя под плохо починенной крышей, и не думала дожить до белых нитей в копне каштановых.

Они, дети улицы, не знали маэто, только клички. И Лорд оставался единственным, кого это заботило. "Имя — это душа. А мы — люди без имён," — чем и бравировали все, кроме сказавшего эти слова. Потому что он один в это верил. Как и в то, что, умерши, умрёт навсегда.

Она легла на бок, нашаривая Олинду. Медальона не было. Реда замерла на миг. "Ррагэ!" Села, пошарила ещё. Медальон не появился. А Реда вспомнила, что и когда переодевалась, Олинда не попадалась под ладонь. "Ррагэ и все демоны!"

Что ж. Придётся справляться так, пока не найдётся другой предмет для фокусировки.

Она улеглась, накрылась одеялом и заснула. Снился ей Джелгах нок Аакшаба. Не мертвый и удивлённый, каким Реда его оставила, а живой. Пожалуй, даже слишком живой.

Утром она проснулась в омерзительном настроении и не сразу открыла глаза, не желая показывать небу живого Джелгаха в них.

"Дура! — зло сказала себе Реда. — Только этого не хватало на старости лет! Благодарение Вечным, хоть действуешь по разуму, а не по Вайгэ!"

Она умылась, перекусила и отправилась дальше, пытаясь думать о разговоре с л-Авойнахом и прикидывая козыри, какие можно разыграть с ол Кайолом, но перед глазами настырно кружился хоровод смертей. Её люди, её тридцатка кхади плясали какой-то нелепый танец, проходя вереницей в памяти. Кто старше, кто младше, кто совсем ещё ребенок — смотря к какому времени отсылала память.

Угольно-черные глаза Лорда, совершенно такие же, как в самом начале на улицах Эрлони, только мёртвые.

Лаолийская прическа большеглазой девчонки Тиссы: коса, скрученная в узел на затылке, и пряди на висках, и запах шалфея.

Усмешка Нхария, которую Призрак тщательно, но безуспешно прятал в глазах, когда, после истории с илирским заговором, Близнецы затащили его на вечеринку "кхади", и наемник так старался не выглядеть счастливым, что перестал следить за дверью и не сразу заметил вошедшую Реду.

Лицо Кейи после того, как её нож догнал спину зангского наемника под серым от пыли жилетом, а она повернулась к брату и поняла, что Близнецов больше нет, а осталась она одна… Только после этого, кажется, все и запомнили, что она — Кейя, а не половинка от "Близнецов".

Ручной воробей на плече у своего бескрылого, длинного и с виду неуклюжего тезки, вечно путавшийся в его нестриженых и неубранных волосах.

Два лица Кошки — ол Кайле: герцогиня в салонах, безупречно вежливая, более утонченная, чем узоры илирских шелков, — и резкая, беспринципная стерва во главе тайной полиции. В чем-то она очень походила на свою императрицу. Разве что, Кошка всегда была более — живой. Особенно — в сравнении со своей императрицей.