Мария Капшина - Идущая

— О чем вы молитесь, Ваше Величество? — голос святейшего Мастера звучал так скорбно и проникновенно, так уместно окутал пять колонн часовни, заполняя ниши, что Шегдару стоило некоторого труда не впасть в священный трепет. — Вечные могут даровать прощение, но не могут лишить воздаяния…

— Оставь этот слог для проповедей, святейший Мастер, — скривился император. Очертил разведенными пальцами прямой крест между собой и алтарем и поднялся с колен, смахнув с краев бордовой куртки облачко пыли. — Моя душа — не твоя забота! — добавил Шегдар через плечо и рефлекторно отряхнул с кистей теплую патоку священнического голоса, который не спешил затихать между полом и куполом.

— Белый плащ Судьи вручил все души Центральной равнины моему попечению, — возразил Ксондак, смиренно опуская двустволку глаз.

— Угу. А меч Таго вручил мою душу мне, — не слишком почтительно отозвался Шегдар, поворачиваясь, наконец, лицом. Его святейшество стоял, сложив узкие руки на призрачно-белом полотне куртки, и разглядывал розетку солнечных пятен на плитах.

— В делах земных порой полезнее быть умудренным старцем, а не яростным мужем.

— Ты можешь говорить по-человечески? — сквозь зубы спросил Шегдар. — Просто и ясно: что за надобность привела твое святейшество к бедному императору?

— Забота о душе Вашего Величества, — наклонил голову Ксондак. — Вам наверняка ведомо, что колдовство, иначе называемое магией, пристойно только священнослужителям, совместно с тремя другими способами. Но никак не светскому лицу, ибо тогда колдовство обращается во зло…

— Мастер, обвинивший богоизбранного императора в ереси, сам еретик ещё худший, — усмехнулся Шегдар.

— Я не помышлял оспоривать писания, — сказал Мастер. — Я лишь пекусь о душах человеческих. А ваша душа, сын мой, в тени Предателя.

— И не прискучила тебе эта тема? — дернул углом рта Шегдар, явственно демонстрируя, насколько тема прискучила ему. — Магия — не помеха в управлении государством, а подмога. И ересью она становится тогда лишь, когда маг взывает к нечисти.

— Неужто призвание ведьмы не есть призыв к хаосу? — Его святейшество вскинул глаза, нанизав на них фигуру Шегдара, исчерканную тенями и светом из витражей под куполом. — Неужто возрождение ведьмы есть итог молитв к Вечным? Будь воля судьбы на то, мерзость проявилась бы, но…

— Значит, на то и верно воля Вечных! — расхохотался Шегдар. — Твоему святейшеству ещё не донесли? Мне удалось! Лэнрайна ол Тэно, Реда вернулась, Мастер!

Ксондак оторопел настолько, что внимательный зритель сумел бы даже заметить это: по тому, как дёрнулись руки его святейшества, задев и качнув серебряную подвеску на поясе.

— Не может ли это быть ошибкой, Ваше Величество? — мягким голосом начал увещивать слуга Вечных, вновь соединив кончики пальцев.

— Не может, — усмехнулся Шегдар, направляясь к двери. Лучи, расцвеченные витражным стеклом, на миг плеснули ему в лицо. — Она в чёрно-серебряной комнате. Обряд я проводил в лаборатории, а появилась она в чёрно-серебряной комнате.

— И вы оставили её там одну? — Ксондак был вынужден зашагать следом, догоняя. — Предоставили возродившейся полную свободу?! Да ведь…

— Что это, святейший Мастер, ты способен потерять самообладание? — изумился Шегдар, поворачивая голову.

— В подобной ситуации малый грех простителен! — назидательно сказал тот, мгновенно леденея обратно. — Ваше Величество! Призвать возродившуюся — само по себе ужасно, но оставлять её свободной…

Шегдар повёл бровями:

— Оставь, священник! Никуда она не денется — она обычная девчонка сейчас, ничего не помнит, и вспомнить не сможет, пока я не совершу второй обряд, пробуждая сознание Реды. Девчонка не захочет сдаваться, а в своей комнате возродившейся проще будет взять верх. Думаю, я мало в чём ошибся: свидетельств довольно для воссоздания. Вещи не те, что стояли там триста лет назад — не беда: сами стены ещё пропитаны ею, её магией.