Людмила Астахова - Теперь или никогда

Глаза девушки вспыхнули золотым огнем.

Что это было? Испуг? Радость? Удивление?

– Я решил сначала спросить у тебя.

– Спасибо, отец, – поспешила отблагодарить Мирари.

– Не за что. Что скажешь?

Ни у одного аптекаря во всем мире не сыскалось бы столь точных весочков, которые смогли бы взвесить песчинку, склонившую княжну к такому выбору. А может быть, то была не песчинка, а целая гора?

– Я согласна.

И снова удивила. Своей отвагой и силой воли. Лишь влажно блеснули глаза.

– Мне кажется, он хороший человек…

– Я тоже так думаю, отец.

Он протянул руку для поцелуя, а сам коснулся губами пахнущей травами макушки. И не посмел сказать, что сожалеет… о несбывшемся. А потом долго-долго смотрел в закрытую створку двери, считая завитушки затейливой резьбы.

Ушла. Унесла свой огонек. Несбывшаяся Мирари… Несбывшийся Рамман… То, чего не будет…

И, разумеется, эрн-Рэймси останется союзником только до тех пор, пока этого хочет Вилдайр Эмрис. Наивно было бы полагать, будто девочка сыграет какую-то существенную роль. Но это к лучшему, это значит, что ролфи берет ее не ради выгоды, а ради огонька, согреющего его дом и его сердце на далеких холодных островах.

«Я становлюсь сентиментальным, – подумал Аластар. – Зато теперь я вижу твой свет, Меллинтан».

По дороге в свою комнатку, куда торопилась забиться, словно зверек в норку, Мирари пыталась вспомнить, как выглядит этот эрн-Рэймси. Да, они вошли в столовую рука об руку – хозяйка дома и самый почетный гость, а потом сидели рядом, но теперь хоть убей, а ни за что не вспомнить ни цвета глаз, ни оттенка волос. Клыкастый, как все ролфи, вот и все впечатления.

А теперь… он станет ее… язык не поворачивается сказать… Мужем? И увезет на Ролэнси за море.

– Мирари! Куда бежишь?

Сина и Рамман устроили засаду прямо возле спальни.

– Что хотел отец? Ты ведь к нему ходила? – требовательно спросила Сина, всегда тонко чувствовавшая сестринский настрой.

– Моей руки у него просит Эвейн эрн-Рэймси.

Сестра так и застыла с приоткрытым ртом.

– А ты?

– А я… – Девушка посмотрела прямо в глаза Рамману. – Я согласилась.

Ждала, что он все поймет. Но граф Янамари ответил дружеской улыбкой и совсем-совсем не расстроился. Ни капельки. Видит… Словом, кто-нибудь обязательно видит, как это было горько и обидно.

– Он – великий воин, соратник Священного Князя, удивительный человек, – сказал Рамман. – Ролэнси теперь наш союзник, и моя мать писала…

Но Мирари уже не слышала голоса молодого человека, только кивала, соглашаясь.

Тот, кто теперь должен был заменить Предвечного, просто обязан оценить мужество, с которым старшая княжна приняла этот удар.

А потом, конечно, полночи рыдала в подушку. И даже не из-за Раммана, и вовсе не оттого, что не хотела идти замуж за эрна Рэймси. Просто жизнь сделала слишком резкий поворот, и теперь все в ней будет иначе, не так, как прежде. Вообще-то это страшновато и в двадцать, и в пятьдесят, и в сто пятьдесят лет тоже.

Никогда прежде Рамман не видел Аластара Эска таким сосредоточенным и собранным: ни перед знаменитой ночной встречей в охотничьем домике, ни во время предыдущих заседаний Совета Восьмерых, многие из которых походили не на собрание соратников, а на базарную драку. Поначалу юношу шокировала эта взаимная резкость, непримиримость позиций и очевидная неуступчивость союзников Эска. И только потом стало ясно – это стиль общения диллайн. Одиночки они по природе, а потому в тесному свойском кругу для детей Дилах не существует авторитетов. Никто не указ, никому нет веры на слово. Но только до мгновения, пока не дана клятва верности или, как говорят сами диллайн, не заключен «договор о границах власти».

Молодому Янамари казалось, церемония будет торжественной и таинственной, пройдет где-нибудь на руинах древнего замка, ночью, при свете факелов. Так, как описаны в старинных балладах торжества диллайн. Аластар, между прочим, не поленился рассказать о своем участии в чем-то подобном. Правда, было это давненько, Эску едва сравнялось шесть. Однако трепет полуистлевших знамен на ветру и рев огня в огромных чашах до сих пор слышались в его голосе, а отражения трех лун дрожали в зрачках, так же как когда-то в водах священного озера.

Но времена изменились, и в столь далекий от романтики нынешний век никто не собирался следовать традициям досконально. Собрались грозные владетели-заговорщики средь бела дня, подписали хитро составленную бумагу – избрав своим сюзереном Аластара Дагманда Эска, потом выпили по рюмочке и посмеялись новому анекдоту про тива Хереварда и аннис Сар. Единственная дань торжественности момента – черные фраки да белые галстуки. Не присяга, а заседание акционеров торгового дома. Но таковы диллайн. Мир меняется, и они меняются вместе с ним, при этом оставаясь прежними – ночными прагматичными охотниками.