Людмила Астахова - Теперь или никогда

– Не подданными станут жители Файриста, но свободными гражданами свободной страны, где не будет места проклятой эсмондской магии. А чтобы наши враги не сумели отобрать эту свободу, мы будем сражаться. И наши союзники – дети Морайг – помогут нам в этой святой борьбе. Из-за моря протянута рука поддержки, протянута теми, кто когда-то бежал от ужасной участи, постигшей диллайн и других синтафцев, и эта рука – рука настоящего друга.

Рамман неожиданно вспомнил слова своей матери.

«Запомни, – сказала та однажды. – Если в решающий момент человек готов жертвовать ради тебя честью и жизнью, это значит – он настоящий друг. Моя Грэйн не особенная, нет, просто она – ролфи, а ролфи – они такие. Моя ролфи, моя сестра». Шуриа видят дух, шуриа не ошибаются, шуриа никого не прощают, но зато умеют любить за все сразу.

Пожалуй, Аластар Эск доверяет Вилдайру Эмрису больше, чем всем своим соратникам, вместе взятым. Священный Князь все-таки бешеный, а не одержимый. Существенное преимущество.

У эрна Рэймси, после бурного обмена мнениями с генералом Каном слегка взъерошенного и отчасти заплеванного, но радостно-возбужденного, были все резоны считать себя в выигрыше. Разумеется, на восемь эскадронов кирасир он всерьез не рассчитывал. Носатый Филин был абсолютно прав, многого с мятежников… – то есть, извините, с Княжества Файрист! – не возьмешь при всем желании. Самое большее, чего ожидал Рэймси, – это пару сотен обленившихся резервистов верхом на разномастных клячах. Однако получил улан! Право, Илдред Кан расщедрился настолько, что даже обильное брызганье слюной злющему диллайн можно простить. Ролфи и простил, незаметно утираясь платочком и наслаждаясь триумфом все то время, пока Аластар Эск произносил пред соратниками речь, кою без натяжки можно было назвать коронационной.

Соратники внимали, ролфи тоже, а лорд Эвейн кивал в такт и мысленно сочинял приказ по своему корпусу: высадиться и скорым маршем – вперед, занимать плацдарм, дабы перекрыть обе Амалерские дороги, старую и новую. Целесообразно будет разместить дивизию эрн-Нейрина в долине реки Ирати, естественной границы между Эскизаром… то есть Файристом и Республикой Идбер. Вторая же часть корпуса, а также штаб самого Рэймси расположатся юго-восточнее, у приграничного города Аррос. Там, кстати, найдется и пристойная квартира для командующего, где свое законное место займет его молодая супруга. Ролфийскому генералу и в голову не могла прийти мысль оставить будущую леди Рэймси в доме ее папаши. Жена офицера следует за мужем, если таково его желание. Присутствие в ставке Рэймси леди Мирари никого не удивит.

Решено! Корпус отправится на марш немедля, сегодня же, а сам командир немного задержится: отгуляет свадьбу и дождется формирования тех самых эскадронов, которые еще надобно переодеть и привести к присяге.

Речь Эска закрывала заседание. У слушателей – соратников и союзников диллайнского князя – оставалось еще немало дел, не терпящих отлагательств. Отправив подчиненных заниматься высадкой войск, Рэймси перехватил исполненного той специфической диллайнской сдержанностью, которая у детей Локки свидетельствует о сильнейшем утомлении, князя Эска и поинтересовался:

– Вы готовы дать мне ответ, князь?

– Вполне, – кивнул диллайн. – Моя дочь согласна стать вашей женой. Я рад и за нее, и за вас.

«Можно подумать, у девицы был выбор», – мысленно хмыкнул лорд Эвейн.

– Прежде чем мы с вами обсудим условия и подробности, могу я переговорить с миледи?

– Почему нет? Она сейчас в саду, – Эск взмахом руки в сторону окна указал направление и добавил: – Увидимся чуть позже. Надо кое-что обговорить. Я буду в кабинете.

Сад «Гнезда Эсков» правильнее было бы назвать парком. Разбитый по моде позапрошлого царствования так называемый сад в регулярном стиле с прямыми аллеями и цветниками строгой геометрической формы, он, вопреки расхожему мнению о любви ролфи ко всему прямому и регулярному, генеральское сердце не радовал. То, что уместно в центральном публичном парке Эйнсли, начинает раздражать под окнами собственного поместья. Впрочем, диллайн, как оказалось, любят четкость и порядок едва ли не сильнее детей Морайг, да и у графского парка оказалось одно существенное преимущество – среди его симметричных аллей и четких клумб найти княжну Мирари не составило труда.

Девушка, облаченная в длинный холщовый передник поверх очередного балахона, по какому-то модному недоразумению считавшегося здесь, на материке, женским платьем, возилась среди аккуратных грядочек, пересаживая из горшочков в грунт какие-то смутно знакомые растения с кудрявыми листочками и усиками. Окруженная молодыми ростками и плошечками с разнообразными семенами, она походила на саму Глэнну в какой-то неведомой ее ипостаси. Послеполуденное солнце золотило коленопреклоненную фигурку княжны, ее слегка небрежную прическу и испачканные в земле руки. Эта мирная картина пришлась настолько по душе Рэймси, что тот постоял, тихонько любуясь, пару минут, прежде чем заговорил, спугнув юную садовницу.