Джон Толкин - Хоббит, или Туда и Обратно

— Вопрос справедливый, — ответил Бард. — Но вы не мертвы, а мы не грабители. Больше того, богатые должны не просто возмещать; они должны пожалеть тех, кто помог им самим в минуту нужды. К тому же остались без ответа другие мои требования.

— Как я уже сказал, я не буду вести переговоры с вооруженными воинами у своих ворот. Тем более с эльфами, к которым не питаю добрых чувств. В этом споре у них нет места. Уходите, пока не полетели наши стрелы! И если хочешь снова говорить со мной, сначала отправь войско эльфов, а потом возвращайся и оставь оружие, прежде чем приближаться к моему порогу.

— Король эльфов — мой друг, и он помог людям озера в час нужды, хотя ничего не был им должен и сделал это бескорыстно, — ответил Бард. — Мы дадим тебе срок передумать. Хорошенько подумай до нашего возвращения! — И он вернулся в свой лагерь.

Прошло много часов, и вот показались знаменосцы, а трубачи громко затрубили.

— Именем Эсгарота и леса! — воскликнул один из них. — Мы обращаемся к Торину Оукеншилду, сыну Трейна, называющему себя Королем–под–Горой! Мы предлагаем ему выполнись наши требования, иначе объявим его своим врагом. Он должен отдать по крайней мере двенадцатую часть сокровищ Барду как убийце дракона и наследнику Гириона. Из этой части Бард сам выделит долю для помощи Эсгароту; но если Торин хочет сохранить дружбу и уважение окружающих земель, какими пользовались в старину его предки, он сам выделит часть своих сокровищ в пользу людей озера.

Торин схватил лук и послал в говорящего стрелу. Та ударилась о щит и застряла дрожа.

— Так вот твой ответ! — крикнул глашатай. — Я объявляю Гору осажденной. Вы не выйдете из нее, если только не обратитесь с просьбой о перемирии и переговорах. Мы не обратим против вас оружие, но и не выпустим вас с вашим золотом. Съешьте его, если хотите.

С этими словами посыльные быстро удалились, и гномы остались обдумывать свое положение. Торин так помрачнел, что остальные, даже если бы захотели, не посмели бы возражать ему; но, казалось, гномы одобряли его решение — все, кроме, может быть, толстого Бомбура, а также Фили и Кили. Бильбо, разумеется, совсем не одобрял такой поворот событий. Гора ему ужасно надоела, и ему совсем не нравилось оказаться в ней в засаде.

— Все это место провоняло драконом, — ворчал он про себя, — в меня от него тошнит. А крэм просто застревает в глотке.

Теперь дни проходили медленно и скучно. Гномы проводили время, разбирая сокровища. Торин заговорил об Аркенстоне и попросил своих спутников обшарить все углы.

— Потому что Аркенстон моего отца сам по себе стоит больше реки из золота, а для меня он бесценен, — сказал Торин. — Этот камень — единственное сокровище, которое я требую для себя, и отомщу всякому, кто найдет его и утаит.

Бильбо слышал эти слова и испугался. Он подумал, что произойдет, если камень найдут — завернутым в тряпичный сверток, которым Бильбо пользовался в качестве подушки. И, однако, он промолчал, потому что постепенно у него начал формироваться план.

Какое–то время все шло без перемен. Но потом вороны сообщили, что Дейн с более чем пятьюстами гномами из Железных гор спешно приближается с северо–востока и находится в двух днях пути от Дейла.

— Но они не смогут пройти незаметно, — сказал Роак, — и боюсь, в долине развернется битва. Мне это не нравится. Гномы настроены решительно, но им не одолеть осаждающее вас войско, и даже если это им удастся, что вы выиграете? За ними торопятся зима и снега. Как вы будете питаться без дружбы и согласия с жителями окружающей местности? Если не дракон, то сокровище погубит вас!

Но на Торина это не подействовало. — Люди и эльфы тоже пострадают от зимы и снега, — сказал он, — и им не понравится жизнь в безлюдной пустыне. С приближением зимы, видя за собой моих друзей, они могут смягчиться и начать переговоры.

В этот вечер Бильбо решился. Небо было темное и безлунное. Как только совсем стемнело, хоббит прошел во внутреннее помещение и достал из своего свертка веревку и Аркенстон, завернутый в тряпку. Потом залез на стену. Здесь был только Бомбур — была его очередь караулить, а гномы дежурили по одному.

— Ужасно холодно! — сказал Бомбур. — Хотел бы я развести здесь костер, как они в лагере!

— Внутри теплее, — сказал Бильбо.

— Еще бы; но мне здесь сидеть до полуночи, — ворчал толстый гном. — Плохи наши дела. Конечно, я не спорю с Торином, да отрастет еще длиннее его борода; но он всегда был таким упрямым и гибкостью не отличался.