Олег Яковлев - Там, где фальшивые лица

Демон поднялся со стула.

– И, на вот, держи…

– Я же выбросил эту бесполезную книгу всего минуту…

– Держи, в ней ты найдешь свой ответ…

Королевский шут неуверенно взял фолиант, на обложке которого остались пять выжженных следов от длинных пальцев с острыми скрюченными когтями. Теневой лорд пошагал к книжной полке, у которой он и возник.

– Ах да, – Ктуорн Ганет обернулся. – Едва не забыл.

Он вновь подошел и что-то насыпал на открытый свиток, лежащий на столе. Это походило на черный песок и растаяло в следующую же секунду после того, как покинуло ладонь Шипа Бездны.

– Кровь Крадущегося? – удивился Шико.

– Не забывай о них, – сказал демон напоследок и исчез в сером туманном вихре.

А Шико не оставалось ничего иного, как распахнуть книгу.

– Эй, а как ты… – воскликнул было он, но рядом, разумеется, никого уже не было. На первой странице, прямо перед глазами, значилось: «Легенда о таинственной и никогда не существовавшей на самом деле Первой Гильдии воров Севера».

7 сентября 652 года. Владения ордена Руки и Меча. Кровавые топи. Тракт на Тириахад.

Большой ворон с иссиня-черным оперением мчался на север по чистому, без единого облачка, небу. Его вертикальные зрачки пристально вглядывались в даль, а острый клюв подчас открывался, издавая хриплое карканье: «Круук-круук». К поджатым лапкам были привязаны две окованные металлом фляжки, которые стали уже как бы частью его тела – он к ним так привык, что почти не замечал и не испытывал никакого неудобства от их присутствия. Широкие крылья шелестели черными перьями, неся ворона все дальше. Множество земель, и под этим солнцем, и на том свете, он уже оставил за спиной, проделав невероятно долгий путь, но совершенно не устал – его род по праву считался самым выносливым из числа всех пернатых.

Крылатого странника звали Карх, он прожил уже четыре века, но был в самом расцвете сил, и по возрасту, если сравнивать с продолжительностью людской жизни, ему можно было дать не более сорока лет. Карх не был сварлив, отличался храбростью, а едва ли не единственным его пороком являлось любопытство. Больше всего ворон любил дождь и грозу, ведь рожден он был именно во время жуткой бури, и его птичье сердце каждый раз сжималось от томного трепета, когда тучи стремительно наползали на небо, а молнии начинали свои танцы под музыку грома.

Сейчас ворон летел над огромной страной: внизу проплывали горы, реки, леса. Путь его лежал на Враний пик [17]. Туда он и нес свою ношу. На север… Где-то там Карха уже давно ждет добрый старик-отшельник Ринт, заботливый гном, что вырастил его самого, его крылатого братца и добрую половину их рода. Очень мало на свете Тегли, живущих так долго, но род Чернокрылых Кеннарков [18]продлевает дни тем, кто этого истинно достоин. Только во́роны их Гнезда знают дорогу в Темную страну, где в двух неглубоких источниках, вырывающихся из-под простого камня, разливаются воды Смерти и Жизни. Гномы не живут обычно больше двухсот пятидесяти – трехсот лет, четырехсотлетние старцы – истинные долгожители народа Тегли, но во́роны так привязались к Ринту, что продлили его век уже едва ли не вдвое. Многие из сородичей старика считают, что он уже давно мертв, но верный Карх знает лучше.

Крылья несли птицу все дальше и дальше. Внизу простиралась едва ли не спокойнейшая картина из всех, какие видел в своей жизни мудрый ворон. Засыпающее время… Осень брала свое, не оставляя места теплу, сухости и яркому солнечному свету. Карх сравнивал природу с диким лесным медведем: она вроде бы тоже залегала в глубокую спячку. Много красивого и хорошего дарила осень простым смертным. Людям – щедрые урожаи, а миру – свою багрово-желтую лиственную накидку… Это чуть позже, седмицы через три, последние листья опадут, останутся лишь голые ветви, замерзающие от холодов и мокнущие под дождями.