Александрина Ван Шаффе: Паучком в паутинке

Но он не послушался. Пошатываясь, подошел к выходу, размахнулся и кинул белый кругляш личинки как можно дальше. Я с замиранием смотрела, как яйцо падает в бурлящую на перекате речушку.

– Теперь она не сможет тебя убить, – удовлетворение в голосе ребенка заставило меня улыбнуться. Интересно, когда это я научилась улыбаться?

– Спасибо, – теплота моего голоса должна была убаюкать мальчика (если с ним все происходило так, как когда-то со мной). Несколько мгновений я позволила ему гордиться собой. А потом жестоко добавила: – Но теперь ты сам должен будешь убить меня.

– Но... почему? – в его глазах опять промелькнуло обиженное недоумение. – Я не хочу... Я больше не собираюсь причинять тебе зло.

– Я знаю. Это ты еще очень многого не знаешь, мальчик. Тебе придется обзавестись жалом и вспороть мой кокон. Сделать так, чтоб меня не стало.

– Но зачем?!

– Потому что двум паукам не ужиться в одной паутине.

Молчание. Я не жду немедленного согласия. Даю мальчишке время привыкнуть. Слишком много на него свалилось за сегодняшний день. И пока в нем еще не ожили бесчисленные поколения паучков, которые жестко (а порой жестоко) диктуют, как надо поступить. Не удержавшись, я перебираю те знания, которые не являются моей памятью. Потом что-то внутри меня вздрагивает от непонятного звука. Ребенок плачет? Но, приглядевшись, я понимаю, что мальчишка давится от смеха. Он пытается сдержаться, морщиться, кривя губы. Но наконец его «прорывает». И он уже во весь голос хохочет. А я ловлю себя на мысли, что не могу на него рассердиться.

– Что тебе кажется таким смешным?

Задаю вопрос, чувствуя, как еще одна ниточка протягивается между нами. Так вот в чем дело. Мальчишке открылась моя память (и не только моя). И он с интересом окунулся в открывшиеся знания. Но и сам открылся для меня. Перестал казаться загадкой (следствие нашего внезапного родства). Еще до того, как ребенок отвечает, я знаю, что его так развеселило.

– Ты, правда, считаешь, что люди живут только в ближайшей деревне?

Я ловлю картинки его воспоминаний. И среди них – город, из которого он пришел. Мне, паучку, пережившему несколько поколений людей, такое скопление народа кажется удивительным. А девочка, которая все еще живет в глубине меня, просто застывает в изумлении. Этот город может прокормить не один десяток паучков.

– Ты сможешь дотянуться до него паутинкой?

– Конечно, – я все еще не могу оторваться от захватившей меня картинки.

– Значит, тебе не надо умирать? – мальчишка упрямо гнет свое. Но теперь я не вижу смысла возражать.

Смотрю на него. Пока он не настораживается от моего пристального взгляда. А потом словно бы про себя шепчу:

– Все-таки из тебя получится очень необычный паучок.

© Copyright Александрина Ван Шаффе