Крис Хамфрис - Вендетта

— Не здесь.

Скай понял, что надо сменить тему.

— У вас есть ключ от гробницы Маркагги. Стало быть, вы имеете к ним какое-то отношение?

— Я сестра твоего деда, Луки Маркагги. — Она остановилась и официальным жестом протянула кисть. — Паскалин Друэ. Твоя двоюродная бабушка.

Скай пожал ей руку.

— Я Скай Марч.

— Знаю. — Паскалин окинула его взглядом и пошла дальше. — А теперь расскажи-ка, каким образом зажигалка Луки привела тебя сюда.

Они вышли в кладбищенские ворота, и бабушка повела Ская через гребень холма в направлении города. Пока они шли, он поведал, что увидел, в первый раз взяв в руки зажигалку. Она внимательно слушала его, ни разу не прервав. По окончании рассказа воцарилась длительная тишина, которую нарушил Скай.

— О чем была песня, что вы пели в том доме?

Они спускались по дороге к городу.

— Я voceratrice. [11] Voceratrice — на Корсике так называют женщин, обычно родственниц, хотя порой просто знакомых или даже посторонних, которые после смерти (особенно насильственной) собираются вокруг покойного и поют погребальные песни. Нас осталось немного. Мало кто теперь призывает нас, ибо большинство позабыли обычаи предков. Но некоторые еще помнят, и они все еще приглашают меня спеть voceru, погребальную песнь по мертвым.

Скай поежился, вспомнив печальные завывания.

— Это плач о мести?

— Нет. Ну, обычно нет. Когда человек умирает в собственной постели, как умер Люсьен, тогда нет. Месть — это совершенно другое, ныне почти полностью забытое.

Ее тон заставил Ская задуматься. Он хотел попросить разъяснений, но вместо этого произнес:

— Где вы так хорошо научились говорить по-английски?

В первый раз за все время Паскалин широко улыбнулась. Лицо сразу же приобрело другое выражение.

— По-прежнему хорошо? Я-то думала, что все уже позабыла. Мы с месье Друэ, моим покойным супругом, преподавали английский язык. В Париже и других местах.

Они уже вошли в город. Паскалин свернула направо, затем налево и остановилась перед входом в довольно новый многоквартирный дом. Она открыла дверь в небольшую уютную квартиру, на стенах которой висели современные картины, в углу гостиной стояла новенькая стереосистема, и, должно быть прочитав на лице Ская изумление, спросила:

— Что уставился? Или ты думал, что я живу в пещере с летучими мышами?

Старуха свистнула, и на ее зов из кухни прибежала собачка, породу которой Скай не смог определить. Она радостно ткнулась носом в колени Паскалин, в то время как хозяйка чесала ее за ушами. Двигалось животное довольно неуклюже, на морде было много седых волос, а шерсть на спине походила на проволоку. Нагнувшись, Скай протянул руку. Собака подошла, обнюхала ее и принялась тыкаться лбом.

— Ты ему нравишься. Это хорошо, потому что Амлет очень точно судит о людях.

Скай почесал пса, и тот, довольный, свернулся клубочком.

— Амлет?

— Как принц датский. В пьесе.

Тем временем животное перевернулось на спину, и Скай принялся чесать выставленное пузо.

— Почему Гамлет?

Паскалин одарила внука странным взглядом.

— Потому что мой Амлет тоже преследует призраков.

С этими словами она скрылась в другой комнате и вскоре появилась в яркой блузке и юбке; расписанный узорами шарф теперь был обмотан вокруг головы. Затем прошла в маленькую кухоньку и вернулась несколько минут спустя, неся поднос с кофейником и печеньем.

— Амлет! Au lit! [12] Место! ( букв. — В постель!) ( фр. )

Неохотно пес оставил Ская и прокрался к лежанке возле камина.

— Садись сюда, — указала Паскалин внуку на софу.

Она налила в чашку кофе, предложила печенье. Скай взял одно, а в это время бабушка встала, подошла к окну и закрыла все ставни, так что комната почти полностью погрузилась во мрак. Затем закрыла окна, и доносившийся с улицы шум превратился в отдаленное гудение. Женщина взяла с каминной полки коробок и попыталась зажечь спичку. Одну, другую, третью. Они вспыхивали, но не загорались.

— Можно я? — Скай достал зажигалку.

Паскалин некоторое время смотрела на нее, затем кивнула.

Скай пересек комнату, зажег две свечи и, повинуясь жесту бабушки, ароматическую палочку позади них. Теперь он увидел то, что не заметил раньше, — ту же самую фотографию, что была в гробнице и которую ему впервые показал в своем кабинете отец.

Когда Скай закончил, Паскалин подошла к нему и взяла зажигалку. Он сел, а бабушка осталась стоять перед горящими свечами.

— А теперь, — сказал она, крутя в руках зажигалку, — я расскажу, как Эмилия Фарсезе убила твоего дедушку.