Даже господа попаданцы были слегка ошарашены представшим перед ними великолепием. Что уж там говорить о простых латниках, ранее просто не подозревавших ни о чем таком.
А между тем, толпа на Просфирианской набережной прибывала. Сбежавшиеся поглазеть на невиданное зрелище жители града Константинова и думать забыли, когда в последний раз видели столько боевых кораблей в гавани. Однако если сначала это были по большей части просто зеваки, то спустя десять — пятнадцать минут как-то так оказалось, что большинство из тех, что сгрудились на берегу, уже сжимали в руках оружие, а многие были облачены еще и в какие-никакие доспехи.
На глаз, там уже было не менее двух тысяч человек. И что творилось в их головах, не смог бы сказать ни один человек.
И как теперь? Высаживаться на пирсы, битком забитые вооруженными людьми? Рискуя в любой момент спровоцировать безобразную резню? Нет, разумеется, гасконцам хватило бы пары залпов, чтобы арбалетными болтами смести всю эту толпу с пирсов. Но так ли следовало обставлять первую встречу Ричарда со своими будущими подданными?
Король переглянулся со стоящими здесь же на носовой площадке попаданцами. Господин Гольдберг едва заметно кивнул в ответ. Тут же скупым жестом Ричард дал отмашку трубачам. Звук полудюжины медных труб вонзился в застывшую тишину. "Сработает или не сработает?" — метнулось в голове у маленького историка
Корабли все так же стояли напротив притихшей гавани, и почти уснувшее море не шевелило их деревянные туши. Как вдруг, будто в ответ на зов не умолкающих труб, вверх по корабельным мачтам поползли ярко-алые полотнища. (Спасибо господину Гольдбергу — при остановке на Лемносе сумел настоять на том, чтобы закупиться тканью и засадить народ за шитье) Полотнища были насажены на горизонтальные перекладины больших деревянных крестов. Их верхние концы возвышавшиеся над алой тканью и были украшены хризмой "ХР" — монограммой Иисуса Христа. А по алому полю золотом шла надпись: "Hoc vince". Сим победиши!
Толпа на берегу по-прежнему молчала, лишь едва слышный ропот слегка потревожил загустившуюся и почти вязкую тишину. Затем ее пронзил чей-то крик: "Лабарум Константина Великого!"
Да, это был он! Стяг, самим Господом посланный императору Константину во сне. Стяг, с которым великий император одержал верх над полчищами варваров в битве у Мульвийского моста!
"Лабарум Константина Великого!" То здесь, то там — слова эти прорывали тишину, освещая лица надеждой и радость. Крики становились все чаще, пока не слились в общий вопль, одним электрическим разрядом сбросивший сгустившееся было напряжение. "Лабарум Константина Великого!"
Люди, будто обезумев, хватали друг друга за рукава, показывали пальцами, мол, смотри, смотри: "Лабарум Константина Великого!!!" И тут же, как бы в ответ, ударили колокола Святой Софии. Казалось, они тоже выговаривают на свой лад: "Бамм-бумм — Лабарум Константина Великого!" К ним присоединились колокола Влахерны, колокола Иоанна Предтечи, колокола Святого Николая, гулко и грозно забухало с колокольни монастыря Святых Космы и Дамиана: "Лабарум Константина Великого!"…
А в Святой Софии через людское море шел к пастырской кафедре старый, седой человек. Вот он взошел на кафедру и оттуда, с высоты, обратился к вдруг затихшей толпе. Славьте Господа, чада! Ибо не забывает он о нас в милости своей! Вечером водворится плач, а утром — радость. Не сегодня ли утром взывали мы к Господу, моля дать нам нового царя? И вот, еще не село солнце, как он у порога! Защитник христиан и гроза неверных! Заступник вдовам и сиротам! Меч Господень в руках его, и да содрогнутся враги царства его! Славьте Господа, чада! И славьте данного нам Господом христолюбивого и грозного царя Ричарда…
* * *
"Не так все было!"
Ровно такими словами прокомментировал господин Гольдберг писания своего собрата по профессии, заглянув в записи Никиты Хониата примерно полгода спустя после описываемых событий. И касалось это того нелепого и комического происшествия, которое случилось на следующий же день по прибытии флота Ричарда в Константинополь.
Что же написал о том дне в своей "Истории" Никита Хониат, сей неискоренимый лакировщик реальности? Которого хлебом не корми — дай ее приукрасить. Сообщить ей, так сказать, флер величественности и высокого трагизма. А вот, извольте, государи мои, убедиться сами!
"…восстал против императора некто из рода Комниных, по имени Иоанн. У этого человека было огромное брюхо, и по структуре тела он очень походил на бочку, почему и прозван был Толстым. Неожиданно ворвавшись в великую церковь, Иоанн возложил на себя один из венцов, висящих вокруг святой трапезы, и в таком виде представился народу. С толпою соумышленников (а их было весьма много, и притом почти все из знатного рода), в сопровождении народа, собравшегося в значительной массе по слуху о совершавшемся происшествии, он беспрепятственно вступил потом в большой дворец, сел на раззолоченный трон и занялся назначением разных лиц на высшие должности; между тем чернь вместе с некоторыми соучастниками восстания, бродя по улицам и площадям и заняв береговые части города, провозглашала его римским императором и грабила богатые дома"
Читать дальше