Юлиана Суренова - По ту сторону гор

Юноша скрипнул зубами, пробежав прощальным взглядом по клинку, после чего с нескрываемым сожалением вернул меч домовому:

— Прости, я не могу его взять. Он принадлежит другому.

Он видел, как губ брата коснулась едва заметная грустная улыбка, слышал, как с них сорвался едва различимый вздох облегчения.

Ему же самому было так плохо, как никогда прежде. Казалось, что он только что сам отрубил себе руку. В голове все шумело, перед глазами мелькали огненные искры невидимых костров. И, пытаясь вернуть хотя бы какую-то тень покоя в свою душу, он повторял себе вновь и вновь:

"Я не могу забрать у брата последнее, что у него осталось… Не могу…" — Аль был совершенно уверен, что этим убьет его, если не физически, то духовно. Но та жизнь, что останется Аль-си, будет не нужна ему. А когда смерть видится единственным избавлением…

"Я не стану причиной еще и его смерти!" — Алиор заставил себя выпрямиться, вскинуть голову, открыто, без сожаления и ненависти глядя на брата.

Улыбка того стала шире. Оторвавшись от косяка, он неуверенно шагнул вперед, покачнулся на слабых, все еще плохо слушавшихся ногах и, наверное, упал бы, если б духи жилища не перенеслись к нему, спеша подхватить под руки, удерживая. Потом они усадили трактирщика на стул, замерли рядом, глядя на лежавший перед ними на столе меч. Три пары глаз.

Кикимора вздохнула с долей грусти, словно видя в будущем что-то недоброе, что-то, что известным лишь духам образом было связано с нынешним мгновением, но очень быстро успокоилась, а потом и вовсе исчезла, оставив мужчин одних.

Домовой, вздохнув, почесал затылок, после чего, не глядя на Алиора, бросил:

— Лучше бы ты забрал меч.

— Почему? — спросил юноша.

Дух не ответил, словно не слыша его. Возможно, спроси его Альнар, он бы ответил, но тот его словно не замечал.

— Ладно, — вздохнув, старший брат взглянул снизу вверх на младшего, застывшего перед ним, не зная, что теперь делать.

Аль хотел уйти, не попрощавшись. Ему казалось, так правильно. Не понадобилось бы никаких объяснений, оправданий, а так…

— Уходишь? — спросил Альнар.

Юноша смог только кивнуть. Он глядел в сторону, боясь встретиться взглядом с братом и прочесть в его глазах осуждение.

— К повелителю дня?

И снова кивок. Затем тяжелый вздох, перешедший в стон:

— Брат, — наконец, заговорил Аль, понимая, что тянуть дальше невозможно. — Ты ведь понимаешь, что здесь наши пути расходятся…

— Да какой у меня теперь может быть путь! — грустно усмехнулся наследник. — Я и двух шагов пройти не могу.

— Если хочешь, я подожду… Пока ты выздоровеешь… — через силу предложил Алиор. Он понимал, что вряд ли сможет сдержать обещание, но в этот миг ничего иного придумать не мог.

— Долго же тебе придется ждать. Нет, — качнул головой Альнар. — Ступай своей дорогой. Может быть, еще не поздно и тебе удастся чего-то добиться, — тот все еще надеялся.

— Если мне попадутся на пути те, кто будет готов помочь, я вернусь.

Брат кивнул, с благодарностью принимая этот дар:

— Спасибо, — затем он, тяжело опираясь на стол, поднялся, попытался шагнуть навстречу, но вновь покачнулся.

— Что ты делаешь? — подхватив его, Аль помог ему вернуться на стул.

— Брат, — тот, воспользовавшись этим, взял его за плечо, удерживая. — Не презирай меня. Если бы я мог, то пошел с тобой. Если бы я только мог… — его дыхание перехватило.

— Я восхищаюсь тобой, — Алиор говорил искренне, хотя, может быть, и не совсем то, что думал. — Твоим самообладанием. Наверно, случись со мной что-то подобное, я забился бы в самый темный угол и дрожал всю оставшуюся жизнь, боясь высунут нос. А ты…

— Спасибо, — он что было сил сжал плечо брата, благодаря. — А теперь ступай. Не будем затягивать расставание. Ни к чему это.

— Прощай, — Аль осторожно коснулся его руки, после чего, решительно повернулся в сторону двери и, заставляя себя не оглядываться, быстро зашагал прочь.

Он ничего не видел. Куда шел. Откуда у него в руках взялась дорожная сумка. Должно быть, кикимора собрала страннику в дорогу немного еды и незаметно передала на выходе из трактира. Наверное, он должен был поблагодарить ее за заботу, но когда юноша очнулся от забытья, трактир остался позади, а возвращаться — плохая примета. Вот только можно ли прожить всю жизнь, идя лишь вперед.

"Можно, — уверенно сказал себе юноша. — Можно. Под ногами дорога, над головой небо, а в душе есть цель. И эта цель ведет за собой".

Конец 1 книги